– Почему, друг? – спросил Дьюк, обращаясь к Дельрею, и
Пирсон увидел, что он вот-вот расплачется. Дьюк держал руки вверх, ладонями
наружу. – Почему ты нас продал?
– Стой, Дьюк, я тебя предупреждаю, – произнес Лес Олсон с
шотландским акцентом.
– И все остальные стойте на месте! – добавила Кендра. Ее
голос звучал вовсе не мягко. Она резко поводила глазами, стараясь охватить все
помещение.
– У нас нет никаких шансов, – сказал Дельрей Дьюку. Он как
бы извинялся. – Они накрыли нас, они могли взять нас в любой момент, но они
предложили мне сделку. Ты понимаешь? Я не предавал, никогда не предавал. Они
пришли ко мне. – Он говорил напористо, будто эта деталь в самом деле была важна
для него, но в глазах у него читалось совсем другое. Как будто внутри него
сидел какой-то другой, лучший Робби Дельрей, который отчаянно пытался
откреститься от этой измены.
– ТЫ ВРЕШЬ, СВОЛОЧЬ! – закричал Дьюк Райнеман голосом,
надломившимся от обиды из-за предательства и от возмущенного понимания. Он
бросился на человека, который когда-то спас ему разум, а возможно, и жизнь в
метро… И тут все мгновенно оборвалось.
Пирсон не мог видеть всего, что произошло, но, казалось,
каким-то образом увидел. Он заметил, что Робби Дельрей заколебался, потом отвел
автомат вбок, видимо, намереваясь оглушить Дьюка прикладом. Увидел, как Лестер
Олсон, тот, который застрелил летучую мышь в сарае под Ньюберипортом,
бах-бах-бах, а теперь струсил и решил пойти на сделку с врагом, упер длинный
магазин в пряжку ремня и нажал спусковой крючок. Из отверстий в рубашке ствола
мгновенно выскочили синие огненные язычки, и послышалось резкое
«тах-тах-тах-тах» – так, видимо, звучит автоматическое оружие в реальном мире.
Что-то невидимое рассекло воздух прямо возле лица Пирсона; это походило на
одышку привидения. И он увидел, как Дьюк валится назад, как ручейки крови
стекают с белой рубашки, заливая кремовый костюм. Человек, стоявший за спиной
Дьюка, упал на колени и закрыл глаза руками; между его пальцев сочилась яркая
кровь.
Кто-то – возможно, Джанет Брайтвуд – закрыл дверь, ведущую с
лестницы в подвал, перед началом собрания; теперь она распахнулась, и внутрь
ворвались двое летучих мышей в полицейской форме. Их маленькие, сплюснутые
лица, искаженные злобой, казалось, выплывали из огромных, странно
раскачивающихся голов. – Амнистия! – кричал Робби Дельрей. Веснушки на его лице
теперь резко выделялись, словно клейма, на пепельно-бледной коже. – Амнистия!
Мне обещали амнистию, если мы будем стоять на месте и поднимем руки!
Несколько человек – в основном те, кто толпился у кофеварки,
-подняли руки, продолжая в то же время пятиться от летучих мышей в форме. Одна
из них рванулась вперед со злобным рычанием, схватила одного мужчину за рубашку
и притянула к себе. Не успел Пирсон сообразить, что происходит, как тварь
вырвала у этого человека глаза. Какое-то время она рассматривала скользкую
добычу на своей непонятной, бесформенной ладони, а потом отправила ее себе в
рот.
Когда еще две летучие мыши ворвались в дверь, поводя во все
стороны сверкающими черными глазками, другой полицейский-летучая мышь выхватил
пистолет и, не целясь, трижды выстрелил в толпу.
– Нет! – услышал Пирсон крик Дельрея. – Нет, вы же обещали!
Джанет Брайтвуд схватила кофеварку, подняла ее над головой и
бросила в одного из пришельцев. Та, ударившись с глухим металлическим стуком,
облила его горячим кофе. На сей раз крик твари, вне всякого сомнения, выражал
боль. Один из полицейских-летучих мышей рванулся к Джанет. Но она уклонилась,
пытаясь убежать, споткнулась… И вдруг просто исчезла в толпе среди всеобщей
паники.
Теперь рушились все окна, где-то рядом послышался вой сирен.
Летучие мыши врывались с обеих сторон и рассредоточивались вдоль стен, явно
имея целью загнать охваченных паникой Людей десятого часа на пятачок за
мольбертом, где они сбивались в кучу.
Олсон бросил автомат, схватил Кендру за руку и бросился
туда. Но тут в окно просунулась рука летучей мыши, схватила его за пышную
театральную шевелюру и потащила наверх, хрюкая и причмокивая. Появившаяся затем
в окне другая рука ногтем десятисантиметровой длины ловко вскрыла ему горло,
пустив алый ручеек крови.
«Больше не будешь стрелять летучих мышей в сараях, дружок»,
– с тоской подумал Пирсон. Он осмотрел помещение. Дельрей, охваченный
неизбывным ужасом, стоял между раскрытым саквояжем и упавшим мольбертом, бесцельно
держа в руках автомат. Когда Пирсон потянул магазин автомата из его пальцев,
Дельрей не сопротивлялся.
– Они обещали нам амнистию, – сказал он Пирсону. – Они
обещали. – Ты что, серьезно считал, что можно доверять вот этим? – спросил
Пирсон, изо всей силы вгоняя длинный приклад прямо в лицо Дельрею. Что-то
хрустнуло – наверное, нос, – и варвар, проснувшийся в душе банковского
служащего, бездумно отпраздновал первую победу.
Он двинулся к проходу, петляя между сваленными этикетками –
их уже растолкала по сторонам толпа, когда металась по залу, – и остановился,
услышав автоматные очереди за домом. Огонь… Вопли… Крики радости.
Пирсон рывком обернулся и увидел, что Кэм Стивенс и Мойра
Ричардсон стоят в начале прохода между стульчиками. У них было одинаковое
растерянное выражение лиц, и они держались за руки. Пирсон успел подумать: «Вот
так выглядели Ганзель и Гретель, когда, наконец, выбрались из домика-конфетки».
Потом он нагнулся, подобрал автоматы Кендры и Олсона и вручил им.
Еще две летучие мыши вошли через заднюю дверь. Они двигались
спокойно, будто все совершалось по плану… Видимо, так и есть, подумал Пирсон.
Действие теперь переместилось в заднюю часть дома – вот где была бойня, не
здесь, и летучие мыши не просто стригли овец.
– Пошли, – сказал он Кэму и Мойре. – Эти сволочи наши.
Летучие мыши в задней части подвала слишком поздно поняли,
что некоторые беглецы решили сражаться. Один из них повернулся, возможно,
собираясь бежать, ударился о вновь вошедшего и поскользнулся в луже разлитого кофе.
Пирсон открыл огонь по тому, который оставался на ногах. Пистолет-пулемет издал
свое слабенькое «тах-тах-тах», и тварь повалилась навзничь, ее мерзкая морда
разошлась и выпустила облачко вонючего тумана… Похоже на то, подумал Пирсон,
что они действительно лишь иллюзии.
Кэм и Мойра, поняв, что им надо делать, открыли огонь по
остальным летучим мышам; шквал огня придавливал тех к стене, затем они падали
на пол и улетучивались из одежды еле заметным туманом, запах которого для
Пирсона сейчас был слаще аромата астр на площадке перед Первым коммерческим
банком.
– Пошли, – сказал Пирсон. – Если уйдем сейчас, может, и
прорвемся.
– Но… – начал Камерон. Он осмотрелся, начиная, видимо,
приходить в себя. Это хорошо; Пирсон понял, что им надо быть настороже, если
они хотят выбраться отсюда.
