Бобби рассказал мне, что частицы, образовавшиеся при взрыве
Кракатау, буквально опоясали весь земной шар, и проведенные наблюдения
впоследствии позволили разработать важную часть теории ядерной зимы, созданной
группой Сагана. Масса пепла в атмосфере вокруг планеты в высотных воздушных
течениях, разносимая потоками Ван-Альена, находящимися в сорока милях ниже
пояса того же имени, в течение трех месяцев окрашивала восходы и закаты в самые
необыкновенные цвета. Произошли глобальные перемены в климате, продолжавшиеся
пять лет. Пальмы нипа, которые раньше росли только в Восточной Африке и
Микронезии, внезапно появились как в Северной, так и в Южной Америке.
– Те, что росли в Северной Америке, все погибли еще до 1900
года, – сообщил Бобби, – но к югу от экватора они закрепились и чувствуют себя
великолепно. Их семена были разнесены во время взрыва Кракатау, Хауи, вот и я…
хочу рассеять воду Ла-Платы по всей планете. Я хочу, чтобы люди ходили под
дождем из водных капелек Ла-Платы – после взрыва Гуландио будет масса дождей. Я
хочу, чтобы они пили воду Ла-Платы, которая будет собираться в резервуарах,
мыли в ней голову, купались в ней, промывали в ней контактные линзы. Я хочу,
чтобы проститутки подмывались водой из Ла-Платы.
– Бобби, – сказал я, зная, что он прав, – ты сошел с ума.
На его лице появилась усталая кривая улыбка.
– Нет, я не сошел с ума, – покачал он головой. – Ты хочешь
посмотреть на безумный мир? Включи компанию Си-Эн-Эн, Бау.., прости, Хауи. Там
ты увидишь настоящий безумный мир в живых красках.
***
Но мне не было нужды включать кабельные новости (которые
один мой друг с недавних пор стал называть «шарманкой судьбы»), чтобы понять, о
чем говорит Бобби. Индийцы и пакистанцы находились на грани войны. Китайцы и
афганцы тоже. Половина Африки умирала от голода, вторая половина сгорала от
СПИДа. За последние пять лет, после того как Мексика перешла в коммунистический
лагерь, вдоль всей техасско-мексиканской границы то и дело происходили
вооруженные столкновения, а пропускной пункт в Тихуане стали называть «маленьким
Берлином» из-за построенной там стены. Звон сабель стал просто оглушительным. В
последний день прошлого года ученые, выпускающие журнал «За ядерную
ответственность», перевели, черные часы на его обложке на без пятнадцати секунд
полночь.
– Бобби, давай предположим, что все это может осуществиться
и произойдет в соответствии с графиком, – сказал я. – По всей вероятности,
невозможно ни первое, ни второе, но давай сделаем предположение. У тебя нет ни
малейшего представления о долгосрочных последствиях того, что ты затеваешь.
Он попытался возразить, но я жестом заставил его замолчать.
– Даже не высказывай предположение, что у тебя есть
представление, потому что его у тебя нет. Согласен, у вас было достаточно
времени, чтобы найти место этого вашего «тихотрясения» и выяснить его причину.
Но ты слышал когда-нибудь о талидомиде? Это остроумно придуманное лекарство,
предупреждающее появление прыщей на лице, одновременно снотворное, но у
принимающих его возникал рак, появлялись сердечные приступы, даже если им было
всего тридцать лет. Ты не забыл про вакцину против СП ИД а, открытую в 1997
году?
– Хауи?
– Эта вакцина излечивала больных СПИДом, но заодно
превращала их в эпилептиков, не поддающихся лечению, и все они умирали в
пределах восемнадцати месяцев, помнишь?
– Хауи?
– Потом была…
– Хауи?.
Я замолчал и посмотрел на него.
– Мир, – произнес он и остановился. У него дергалось горло,
и я видел, что он с трудом сдерживает слезы. – Мир нуждается в радикальных
мерах сейчас. Я ничего не знаю о долгосрочных последствиях, и у нас нет времени
исследовать их, потому что у нас нет будущего. Может быть, нам удастся излечить
мир от всей этой мерзости. А может быть… Он пожал плечами, попытался улыбнуться
и посмотрел на меня блестящими глазами, из которых катились две одинокие слезы.
– Может быть, мы дадим дозу героина пациенту, умирающему от
рака. Как бы то ни было, это положит конец тому, что происходит сейчас. Избавит
мир от боли. – Он развел руки ладонями вверх, и я увидел розовые опухоли от
пчелиных укусов. – Помоги мне, Bay-Bay. Пожалуйста, помоги мне.
И я помог ему.
И в результате мы натворили такого… Говоря по правде, можно
смело сказать, что мы натворили такого, чего раньше никогда не бывало. Хотите,
я скажу вам об этом совершенно откровенно? Мне просто наплевать. Мы убили всю
растительность, но по крайней мере сумели сохранить оранжерею. Что-нибудь в ней
когда-нибудь вырастет. Надеюсь, что вырастет.
Вы читаете, что я пишу?
***
Я чувствую, что у меня заедают шестеренки. Впервые за много
лет мне приходится думать о том, что я делаю.
Над каждым движением рук при выборе клавишей. Следовало бы
поторопиться с самого начала.
Неважно. Изменить что-то сейчас уже невозможно.
Мы добились, конечно, своего: осуществили дистиляцию воды,
доставили ее на Борнео, перевезли оттуда на Гуландио, построили там примитивную
транспортную систему. Наполовину поднимали контейнеры на тросах, наполовину на
чем-то вроде зубчатого фуникулера – до края вулкана и сбросили свыше двенадцати
тысяч баков концентрированной до предела воды Ла-Платы по пять галлонов каждый
в темные туманные глубины вулкана.
Все это мы сумели осуществить всего за восемь месяцев.
Операция обошлась нам не в шестьсот тысяч долларов и не в полтора миллиона; ее
общая стоимость составила больше четырех миллионов, меньше одной шестнадцатой процента
оборонных расходов США в том году. Вас интересует, как мы сумели собрать такие
деньги? Я бы рассказал вам, если бы у меня было больше времени. Соорал часть
там, часть здесь. Гаваря по правде, я и сам ни знал, что сумею сделать это пака
ни папробавал. Но нам павезло и мир каким-то образом не развалился, этот самый
вулкан – уж ни помню ево название и не знаю как и у миня не осталась время
вирнуться к началу рукаписи – он взарвался кагда настала врмя… Стоп.
Вот так хорошо. Немного лучше. Дигиталин. У Бобби хранилось
немного. Сердце бьется просто невероятно, но я по крайней мере могу снова
думать.
Вулкан – гора Милосердие, так мы ее называли, – взорвался
именно в то время, когда предсказал Дьюк Роджерс. Все взлитело кнебу и на
некаторое время внимание всех устремилось от обычных дел к небу. И
бум-бах-тарарах, сказала девушка, уронив бюстгальтер!
Все произошло очень быстро как секс и чеке и все снова стали
здоровыми. Я хочу сказать Стоп Господи всемилостивейший, дай мне силы закончить
это.
