Казалось, что она прямо здесь, в комнате, говорит мне, что
искать и как поступать. Я все-таки снова открыла дверцу шкафа, но уже не для
того, чтобы собрать свои вещи. Я начала обшаривать его одежду и нашла пару
вещей в той же самой проклятой спортивной куртке, где раньше нашла пузырек с
«Белым ангелом». Эта куртка была его излюбленной и, по-моему, великолепно
характеризовала Джонни Роузуолла – блестящая, из атласа, – в общем, дешевка. Я
ненавидела ее. На этот раз я не нашла пузырька с героином. В одном кармане
лежала опасная бритва – сложенная, в другом – дешевый маленький пистолет. Я
достала пистолет, осмотрела его, и меня охватило то же самое чувство, как и в
спальне мистера Джеффериса – будто я делала что-то, пробудившись от крепкого
сна.
Я вошла в кухню с пистолетом в руке и положила его па
маленькую полочку возле плиты. Затем открыла шкафчик над головой и стала шарить
в глубине среди пряностей II банок с чаем. Сначала я не могла найти то, что
дала мне старуха, и меня охватила ужасная, удушающая паника – такой ужас бывает
только во сне. Тут моя рука натолкнулась на пластмассовую коробку, и я достала
ее.
Я открыла коробку и вынула оттуда гриб. Выглядел он
отталкивающе и был слишком тяжелый для своих размеров и теплый. Казалось, я
держу кусок плоти, еще не совсем мертвой. Помнишь, я говорила тебе о том, что
делала в спальне мистера Джеффериса? Так вот, скажу тебе совсем откровенно, что
я готова проделать это еще двести раз, топко бы не прикоснуться снова к этому
грибу.
Я держала гриб в правой руке, а в левую взяла этот дешевый
маленький пистолет 32-го калибра. Потом изо всех сил стиснула правую руку и
почувствовала, как гриб хлюпнул у меня в руке, звук этот походил – я знаю, в
это почти невозможно поверить, – но звук напоминал крик. Ты веришь, что гриб
мог закричать?
Дарси медленно покачала головой. Она, по правде говоря, не
знала, верит она этому или нет, но в одном была абсолютно уверена: она не
хотела верить в это.
– Так вот, я тоже в это не верю. Но звук был очень похожим.
И еще одно, во что ты тоже не поверишь, а я поверила, потому что видела это: из
него потекла кровь. Из этого гриба текла кровь. Я увидела маленькую струйку
крови, которая бежала из моего кулака и обрызгала пистолет. Но кровь исчезла,
как только коснулась ствола.
Через некоторое время струйка крови остановилась. Я разжала
ладонь, ожидая, что она будет вся в крови, но в ней был только гриб, весь
сморщенный, с отпечатками моих пальцев. Ни на грибе, ни на моей ладони, ни на
пистолете – короче говоря, нигде – не было крови. И как только я начала думать,
что ничего не произошло, что я спала, стоя па ногах, и увидела сон, проклятый
гриб шевельнулся у меня в руке. Я посмотрела на него, и на секунду-другую он
выглядел совсем не как гриб – он выглядел как крохотный пенис, все еще живой. Я
подумала о крови, сочившейся из моего кулака, когда я сжала его, и вспомнила,
как Мамаша Делорм сказала: «Когда у женщины зарождается ребенок, это происходит
потому, что мужчина выбрызгивает его из своего члена, милая». В этот момент он
вздрогнул снова – уверяю тебя, дернулся, -тя вскрикнула и бросила его в
мусорное ведро. Тут я услышала шаги Джонни на лестнице, схватила его пистолет,
кинулась в спальню и сунула его обратно в карман куртки. Потом забралась в
кровать в одежде, даже не сняв туфель, и накрылась одеялом до самого
подбородка. Он вошел в спальню, и я поняла, что меня ждут неприятности. У него
в руке была палка, которой выбивают ковры. Я не знала, где он нашел ее, но не
сомневалась, с какой целью принес сюда.
– У тебя не будет никакого ребенка, – сказал он. – А ну иди
сюда.
– Да, – сказала я, – ребенка в самом деле не будет. И эта
палка тебе не нужна, так что убери ее. Ты уже позаботился о ребенке,
бесполезное ты дерьмо.
Я знала, что рискую, называя его так, но рассчитывала, что
это заставит его поверить мне, и оказалась права. Вместо того чтобы бить меня,
на его лице расплылась идиотская улыбка. Уверяю тебя, я еще никогда так его не
ненавидела.
– Выкидыш?
– спросил он.
– Да, – ответила я.
– А где эта мерзость?
– Как ты думаешь? – сказала я. – Наверное, на полпути к,
Ист-Ривер.
Он подошел ко мне и, представь себе, попытался меня
поцеловать. Поцеловать меня! Я отвернулась, и он чмокнул меня в висок, правда,
не слишком пылко.
– Я знал, что ты увидишь, кто из нас лучше разбирается в
этом деле, – сказал он. – У нас еще будет время для детей, но потом.
С этими словами он ушел. Через двое суток он с двумя
приятелями попытался ограбить этот магазин, его пистолет разорвало, и он был
убит.
– Ты считаешь, что заколдовала его пистолет? – спросила
Дарси.
– Нет, – спокойно ответила Марта. – Это она.., моими руками,
можно сказать. Она увидела, что я не могу ничем помочь себе, и потому заставила
меня сделать это.
– Но ведь ты считаешь, что пистолет был заколдован.
– Нет, я этого не думаю, – спокойно произнесла Марта.
Дарси прошла в кухню за стаканом воды. Во рту у нее внезапно
пересохло.
– Собственно, вот и все, – сказала Марта, когда ее подруга
пришла обратно. – Джонни умер, и у меня остался Пит. Только когда я уже не
могла работать, выяснилось, как много у меня друзей. Если бы я знала это, я
ушла бы от Джонни раньше.., а может, и нет. Никто из нас не знает, как
развиваются события в мире, независимо от того, что мы говорим или думаем.
– Но ведь это не все, правда? – спросила Дарси.
– Да, произошли еще два события, – сказала Марта. – Два
незначительных события.
Но по лицу Марты нельзя сказать, что эти события такие уж
незначительные, подумала Дарси.
– Я пошла к Мамаше Делорм месяца через четыре после рождения
Пита. Мне не хотелось идти, но я пошла. В конверте у меня было двадцать
долларов. Я понимала, что не могу позволить себе этого, но я знала каким-то
образом, что эти деньги принадлежат ей. Было темно. Лестница казалась еще уже,
чем раньше, и чем выше я поднималась, тем сильнее ощущала ее запах и запахи ее
квартиры – старых свечей и сухих обоев, и коричный запах ее чая.
Это чувство, когда двигаешься словно во сне – находишься за
стеклянной стеной, – охватило меня в последний раз. Я подошла к ее двери и
постучала. Ответа не было, я постучала снова. Опять никакого ответа, и я
наклонилась, чтобы подсунуть конверт под дверь. И тут послышался ее голос по ту
сторону двери, будто она тоже встала на колени. Еще никогда в жизни я не была
так перепугана, когда услышала ее шелестящий старческий голос, доносящийся из
щели под дверью, – казалось, я слышу голос из могилы.
«Он будет хорошим мальчиком, – предположила она. – Совсем
как его отец. Как его естественный отец».
