– Мне и самому в «Ex officio» интереснее, – признался Артем.
– Значит, всех все устраивает. Кстати, я уже упомянул о команде профессионалов… У тебя по этому поводу никаких предложений нет? Ты же бывший журналист, должен знать кого-то! Будет совсем неплохо, если ты выберешь себе такого зама, за которым окажешься как за каменной стеной.
– А разве моим замом не Наденька станет?
– Нет, конечно! Наденька, как бы это сказать… Наденька будет душой компании. Нет, а что ты смеешься? Я – солидный человек. Тут, как мы уже выяснили, тело молодое…
– Дело.
– Не поправляй меня, мальчик, за это и к немцам можно отправиться! Так вот, тело-то молодое, и это тело может и удрать к кому-нибудь другому. Поэтому я не собираюсь вообще никакие документы на нее оформлять. На обложку ее поставлю, фотосессии ее напечатаю. Но никакого оформления имущества! Я хоть и старый, а не дурак. Так что вернемся к главному: к твоему заму. Ты ведь у нас женатый, да?
– Да, – с неохотой признал Артем. – Но, если надо, я могу и развестись.
– Господь с тобой, не стоит в фанатизм бросаться! Я видел твою жену, красивая девочка. Не модель, конечно, и не Наденька, но очаровательное существо, совершенно. Ты чего это удивленно так замолчал? Думал, я не заметил ее фотографию на твоем столе? Так вот: милая девочка, глаза хитрющие. Я даже удивился: такие, как ты, на таких, как она, обычно не женятся. Так вот, что, если ее поставить твоим замом?
– Не получится.
Это все, что он смог произнести, и то сдавленно получилось. Проблема заключалась в том, что на столе у него стояла фотография вовсе не Юлии, а Агнии – еще с тех пор, когда они и не думали расставаться. И от фразы «Такие, как ты, на таких, как она, обычно не женятся» ему почему-то стало больно.
Голицын не понял намека, он продолжал упорствовать с армейской прямотой:
– Почему это? Да брось! Допустим, нет у нее образования, так ты ее научишь. Ни за что не поверю, что она у тебя тупая – если так, значит, я совсем не разбираюсь в людях. Ее, между прочим, тоже можно на обложку вывести! А что? Это у всех журналов идеальные красотки, а у нас будет такая вот простая девочка – черты лица не очень правильные, зато вся в веснушках, глазки живые. Хоть одна модель не вызовет ассоциаций с рыбиной мороженой!
– Я… Я подумаю.
Это, похоже, был единственный способ прекратить разговор.
– Ты подумай, подумай. Ладно, Артем, тут Наденька моя вернулась, внимания к себе требует. Еще поговорим об этом!
– Конечно.
Артем первым отключил телефон, отложил трубку в сторону. Листочки, заляпанные мыслями Наденьки, вообще на пол отправились. Он чувствовал себя опустошенным и разбитым – нелепый какой день выдался…
В дверном проеме показалась белокурая головка Юли, прятавшейся за дверью.
– Тёма, к тебе уже можно?
Во время работы Артем всегда выпроваживал ее либо в другую комнату, либо в кухню. Сама по себе Юля ему нисколько не мешала, но она же не могла больше пяти минут посидеть спокойно – начинала к нему ластиться, как кошка. Объяснить ей, что все это нежеланно и просто не вовремя, он не мог, приходилось ее изгонять.
– Да, я уже закончил.
Она, обрадовавшись, с феноменальной скоростью юркнула под одеяло. Артем даже не успел уловить тот момент, когда она пересекла комнату: секунду назад она была у двери, а вот – уже пристроилась у него под боком.
– Тёма, зайчик, я соскучилась, – прошептала она, прижимаясь губами к его руке. – Ты так мало дома бываешь!
– Работаю, – коротко отозвался Артем.
Он не мог бы сказать, что ненавидит свою жену – от этого Артем был далек. Просто так получилось, что она стала его ошибкой, но вина все равно была его, не ее. Он знал, что у него нет причин связывать ее со своими проблемами, но иначе никак не получалось.
«Такие, как ты, на таких, как она, не женятся… Проклятие!»
– Юля, я устал, – тяжело вздохнул он. – Давай завтра…
– У тебя что, есть другая?
– Нет. Только ты. Но все равно, давай завтра.
Не дожидаясь ее ответа, он выключил настольную лампу. К удивлению Артема, сон пришел почти мгновенно, хотя особой усталости, как таковой, он не чувствовал. Тут просто все сказалось: и утренний разговор с Жилиным, и похороны Кристины Орлик, и фраза эта дурацкая про «таких, как ты». Голицын ляпнул, не подумав, а у него теперь появился новый повод для сожалений!
Сон был глубокий, тяжелый. Артем знал, что ему что-то снилось, но что – он не запомнил. Пробуждение тоже оказалось неожиданным: его довольно сильно тряхнули за плечо.
– Тёмочка!
Просыпаться не хотелось. Организм всеми способами сигнализировал, что отдыха ему недостаточно и что его нужно оставить в покое.
– Артем, зайчик, ну просыпайся!
– Юль, я же сказал, завтра!
– Ты дурак? – прошептала ему на ухо Юля. – Я не за этим! Артем, мне страшно! Мне кажется, что в доме кто-то есть!
Вот это уже весомый аргумент. Открыв глаза, Артем обнаружил, что в комнате темно – значит, сейчас часа два-три ночи, летом рассветы ранние. Юля испуганно прижалась к нему.
– Что случилось? – тихо спросил он.
– Ты прислушайся, прислушайся!
Он последовал ее совету. Первые пару минут ночная тишина ничем не нарушалась, и он был даже готов устроить Юле неслабый выговор за то, что она будит его из-за каких-то своих кошмаров. Но тут он уловил странные скребущие звуки, доносившиеся из открытой двери в коридор. Они не были ритмичными, как, например, стук капающей воды, Артем был почти уверен, что их издает что-то живое – но при этом недостаточно большое, чтобы быть человеком.
– Темочка, я очень боюсь! – Юля была готова расплакаться.
– Тихо, тихо, я ведь с тобой! – сам Артем не напугался, скорее насторожился. – Думаю, это крысы.
– Не бывает таких больших крыс!
– А вот сейчас и проверим!
– Не надо! – Юля прижалась к нему еще крепче. – Не ходи!
– Ох, да ну, глупости! Не собираюсь же я сидеть тут и гадать, что же это такое, до самого утра! Проще пойти и посмотреть.
Он протянул руку, намереваясь включить свет. Выключатель кликнул – и ничего не произошло. Их по-прежнему окружала темнота, слабо разбавленная светом заоконных фонарей.
Юля испуганно ойкнула и с головой забралась под одеяло. Артем по-прежнему не видел в этом ничего необычного: свет у них по ночам регулярно пропадал с тех пор, как в соседнем здании открылся ночной клуб.
– Фонарик свой дай.
Юля темноты боялась, поэтому в тумбочке всегда хранила небольшой фонарик – как раз для таких случаев. Артем к темноте относился спокойно, но сейчас от фонарика не отказался бы.
