Пришла Эванжелина. Вот человек, совершенно счастливый в данный момент. У нее есть все — роскошный муж, деньги, Таня Максимова, ребенок, пока спрятанный в глубинах ее естества, и она сама — прекрасная, любимая, любящая.
Эванжелина достала из сумочки радиотелефон и повертела им перед моим носом:
— Муж решил приблизить мою жизнь в Москве по уровню комфортабельности к американским условиям. Теперь я всегда с телефоном, звони в любое время дня и ночи. Вчера видела на улице Светлану в обнимку с весьма симпатичным парнишей.
В дверь пошуршали, и на пороге возникла Светка со спортивной сумкой через плечо.
— А вот и она! Только что о тебе говорили. Антрекот воспользовался открытой дверью и вынырнул на улицу — проверить боевую готовность своего кошачьего гарема. Света сказала, что она на одну минутку, ей очень надо позвонить, бросила у порога сумку и поскакала в спальню к телефону.
— Торговлей она, что ли, занялась? — удивилась Эванжелина, подталкивая ногой объемный бок спортивной сумки, из которой торчало несколько пластиковых бутылок с газировкой. — «Черри-лэмон». Ты такое пробовала? Эванжелина вытащила одну бутылку. — Симпатичная какая. Держи, конфискуем как плату за использование телефона!
— Поставь в холодильник, потом попробуем… Света вернулась из спальни:
— Спасибо, позвонила. Ну и городишко, позвонить неоткуда.
— Радиотелефоном надо обзавестись, — горделиво заметила Эванжелина.
— Надо. Скажу Тупольскому, пусть обеспечит. Таня, тебе привет от него и поздравления с Днем Победы.
— Не говори ей про Тупольского, — зашипела Эванжелина, — на нее это действует, как угроза импичмента на президента!
— Слова-то какие загадочные, — изумилась Светлана, — ну, гуд-бай, малютки, у меня много дел.
Да, я снова отметила, что с тех пор, как Эванжелина вышла замуж за Макса, заметно повысился уровень ее образованности. Он, что ли, так на нее влияет?
Антрекот гулял в этот день подозрительно долго. В шесть часов вечера, когда появился Сергей и потребовал, чтобы я надела строгий костюм и отправилась с ним на ночное задание, Антрекот все еще не вернулся домой.
— Переночует на коврике, — отбрил Серж. — Поторапливайся, нам надо идти.
— А если он решит, что мы выгнали его из дому и не хотим открыть дверь? — ныла я, упираясь. — Антрекот не переживет!
— Он знает, что ты не способна на предательство. Шевелись!
Сергей тоже оделся солидно, как представитель дипломатической службы, в руке он нес объемный и увесистый кейс. На метро и после десятиминутной пробежки мы достигли высотного современного здания в центре Москвы, отстроенного, очевидно, какой-нибудь зарубежной строительной компанией сплошное стекло и металл. На тринадцати этажах сверкающего синими гранями параллелепипеда располагалось, как в сотах, несметное количество фирм. За четыре метра до входа Сергей прицепил на карман моего пиджака пластиковую карточку с фотографией и загадочной надписью «Менеджер телекоммуникационных сетей фирмы „КРЭНДОМ“» и велел быстро и решительно пройти мимо охранников, на лифте номер 3 подняться на десятый этаж и ждать там.
Многочисленные секьюрити-мэны в голубых рубашках не остановили деловую даму, уверенно прошагавшую мимо них (это была я), и через несколько минут я уже заинтересованно изучала рисунок стен на десятом этаже. Мимо меня сновали трудолюбивые сотрудники фирм, все с такими же карточками на груди, и вроде бы совсем не собирались завершать трудовой день.
Появился Сергей и увлек меня на лестницу. Мы поднимались выше и выше, пока поток служащих не иссяк и мы не остались в гордом одиночестве у двери, ведущей, по-видимому, на чердак. Замок был успешно взломан, мы очутились под самой крышей мини-небоскреба. Здесь нас ждали пыль, полумрак и блики неведомо откуда проникающего света.
— Теперь остается только ждать.
— Надеюсь, ты уже успел оценить по достоинству мою молчаливость и наконец скажешь, что мы здесь делаем? — потребовала я.
— Я как раз собирался это сделать, какое совпадение! Скоро здание закроется, мы поднимемся на крышу и через окно проникнем в нужную нам комнату, где стоит нужный нам компьютер, скачаем необходимую информацию, заметем следы, вернемся на чердак и ляжем спать. Утром выйдем отсюда, как и пришли. Человечек, с которым я состыковался, оставит открытой форточку, и завтра утром я отнесу диски с информацией знакомому хакеру. Он взломает защиту. И все. Они у нас в кармане!
— Гениально! Но почему бы твоему человечку самому не скачать информацию и не передать тебе готовые диски?
— Родная моя птичка, это займет, наверное, час-полтора, а их там работает четверо, и каждый может настучать на коллегу. У них военная дисциплина и везде уши. В обед он почистит компьютер, а вечером его машину закидают гранатами. Любое подозрение в неблагонадежности чревато смертью. Все, что он смог для меня сделать, — дать план здания и оставить сегодня открытой форточку.
— А зачем нам лезть через окно? Спустимся с чердака и войдем через дверь!
— Дверь на сигнализации. Зато на окнах сигнализация установлена только на первом, втором и тринадцатом этаже. Ты не волнуйся, я все продумал. Неужели я бы стал рисковать твоей жизнью, если бы была возможность избежать этого варианта и пойти другим путем?
Я потеряла дар речи.
— Ты хочешь сказать, что через окно полезу я?
— А ты до сих пор этого не поняла, моя непонятливая ягодка? Если бы я весил сорок восемь килограммов, как ты, я сделал бы это самостоятельно, но при моих габаритах я просто снесу форточку вместе с рамой и частью стены. К тому же у тебя богатый опыт, вспомни, как резво ты спустилась с третьего этажа по рекламному щиту!
До полуночи было достаточно времени, чтобы выразить Сержу все, что я о нем думаю, но в полночь он все же вытащил меня на крышу, невзирая на мои взбрыкивания и стойкое желание остаться на тихом, уютном, милом чердаке.
Крыша была опутана проводами. Черные и толстые, они вились кольцами под ногами, висели над головой. Что-то искрило, стреляло, сыпалось разноцветными брызгами. На краю крыши высилось грандиозное сооружение неоновой рекламы.
— Ну и где ты тут собрался меня сбрасывать? — спросила я у Сергея. Да я превращусь в обугленную кошку раньше, чем ты спустишь меня до середины двенадцатого этажа.
Сержа проблема электричества не волновала. Он деловито расхаживал по крыше с планом в руках, что-то высчитывал, доставал из чемодана веревки с карабинами, блоки, спортивную одежду для меня.
— Ты меня не слышишь! — орала я, заглушая механические шумы, бряцание железа и потрескивание электричества. — Я отказываюсь! Я хочу жить!
Нас обдувал прохладный ветер, свежий, не пропитанный на такой высоте выхлопными газами, а я была так озабочена предстоящей авантюрой, что не могла даже насладиться видом ночной Москвы, которая ярким, разноцветным морем простиралась справа и слева от меня до самого горизонта.
