– Он всегда такой зеленый? – тихо спросил Костя уже в спальне. – Что с ним?
– Обширное отравление с элементами невроза. Ты не пробовал соединять пиво с гелем для волос? И пить эту смесь?
– Какая гадость! – с отвращением воскликнул Костя.
… – А Макс сожрал целую банку и залил тремя бутылками пива. Теперь требует от меня сочувствия и массаж ступней – у него, видите ли, судороги. Всю ночь возился с ним, проклятье, а в больницу не хочет!
– Вот я умру здесь, тебя совесть замучает, – донесся из зала вредный голос. – Почему вы мною манкируете?! Я отравился же!
– Лежи там, не рыпайся, Сократ, блин! – крикнул Андрей. – Костя, рассказывай!
– Мне случайно удалось раздобыть сведения о компании Куницына, и среди прочих бумаг я обнаружил один документ – свод финансовых отчетов, переданных по факсу из Германии, – который должен тебя заинтересовать. Смотри.
Костя раскинул перед Пряжниковым листы ксерокопий.
– И что меня здесь должно заинтересовать? – с недоумением спросил Андрей. Страницы были покрыты ровными столбцами длинных чисел. – Ничего не понимаю.
– Я объясню. Это финансовые отчеты германского представительства, ну, представительства банка «Гарант» о движении средств на счетах. Батурский обеспечивал компании «Ойлэкспорт интернешнл» банковскую поддержку, через него проходили все платежи. Смотри, вот непонятная строка, вот еще одна…
– И чем она отличается от всех других? – Андрей ничего не понимал. Бухгалтерские закорючки были так же страшны, как перспектива жениться на прооперированном транссексуале. – Ты не мог бы попроще? На пальцах? На зубочистках? Не понимаю я.
– Ладно, тогда верь мне на слово. Из этих бумаг я сделал вывод, что Батурский планомерно обманывал своего друга Куницына, перекачивал его деньги – не все, разумеется, некоторую часть – на посторонний счет. Свой, должно быть.
– Где ты все это раздобыл, кстати? Да, интересная деталь. Знал ли Куницын о подлости друга?
Костя пожал плечами.
– А если знал… Сколько Батурский ухитрился украсть?
– Если судить только по этим счетам – около миллиона долларов. И это может быть не все…
– Миллион долларов, – вздохнул Андрей. – За миллион долларов можно убить.
– И за двадцать копеек убивают. – Они вернулись к умирающему.
– Плохо? – осторожно потрогал Макса капитан.
– Дурно мне, Костенька, тошно! – увлеченно завыл Колотов, неожиданно встретив в капитане трогательное сочувствие.
– Как он мне надоел, – бессердечно процедил Андрей. – Куда бы его деть? И где, скажите мне в конце концов, Дирли-Ду?!
Хлопнула входная дверь. Андрей прислушался.
– Так, вся компания в сборе!
В комнате появилась Дирли-Ду, одетая в невероятно деловой (и одновременно фривольный) костюм цвета лепестков мяты. Она пересекла комнату и, как Антей к земле, прилипла к Андрею. Костя с нескрываемой завистью смотрел на коллегу, Макс шумно возился на диване и вздыхал.
– Все резко замолчали, – удивилась Дирли-Ду. – Продолжайте, продолжайте свою беседу. Максим, что с тобой? О, Костя, здравствуй! Сто лет тебя не видела! Андрей, в холодильнике не найдется чего-нибудь съедобного?
– Конкретнее, битте! – попросил Пряжников, освобождая рот и глаза от гривы Дирли-Ду.
– Бутерброд с маслом и красной икрой. – Услышав про еду, Максим вызывающе застонал.
– О милый Максик! Да что с тобой?! – Дирли-Ду бросилась к дивану, нашла среди одеял Колотова и стала гладить его по щеке.
– Грипп подхватил? Тогда не дыши на меня, я не хочу заразиться!
– Дирли-Ду! Где ты была? – строго спросил Андрей.
– Я отравился. У меня озноб, – жалобно прогундел Максим, млея под рукой Дирли-Ду. – Съел твой гель для волос…
– Мой гель! – изумилась Дирли-Ду. – Ты съел мой гель! Негодяй! Уникальный гель из мексиканских кактусов! Я отдала за него двести тридцать тысяч! Ничего нельзя оставить без присмотра! Прожорливый негодяй!
– Дирли-Ду! Почему ты мне не позвонила? – настойчиво повторил Андрей.
– Я умираю, – напомнил Максим. – И никто меня не пожалеет!
– Ребята, давайте пообедаем, – предложил Костя.
– Ты выпил рвотного? Выпей. – Дирли-Ду снова гладила Макса. – И молоко вот.
– Дирли-Ду, не уходи от ответа.
– Я могу сгонять за пиццей! Дирли, какую ты любишь пиццу? Наверное, с красной икрой.
– Как мне плохо, как мерзко! Дирли-Ду, накрой меня еще чем-нибудь. Холодно!
– Дирли-Ду, я не понимаю твоего поведения.
– Ни разу не видел пиццу с красной икрой. А грибную? Ну, я помчался. Внизу экспресс-ресторан.
– Дирли-Ду, приляг, я погреюсь о тебя. Ты такая горячая.
– Ребята, так вы будете пиццу? Или вы не голодные?
– Ну нет! – возмутился Андрей, подскочил к дивану и яростно пнул его. – Зеленый развратник, как ты смеешь заманивать Дирли-Ду к себе под одеяло?!
– Ты что!!! – хором закричали Дирли-Ду и Костя. – Ему же плохо!
– Ему совсем не плохо! – издевательски ответил Андрей. – Я вам это докажу. Пошли, ребята, вниз, в ресторан. Там сегодня чудесная рыба.
Макс настороженно выглянул из-под одеяла.
– Вы меня бросите? – недоверчиво спросил он. – Меня, умирающего?
– Тебе уже гораздо лучше, – жестоко отрубил Андрей. Он взял за руки Дирли-Ду и Костю и увлек их к выходу.
– Постойте! Вы не можете бросить меня! Я умру! Постойте!
– Я согласна поработать медсестрой, – шепотом предложила Дирли-Ду. – Только если в туалет он будет ходить самостоятельно. Нельзя же его бросать!
– Тихо. Пойдемте.
– Ребята, – слабо голосил Макс. – Не бросайте! Стойте! Я иду с вами!
Андрей щелкнул замком. Через секунду в прихожую выпрыгнул отравленный журналист, еще достаточно бледный, но уже не такой очаровательно зеленый.
– Я иду с вами! – объявил он.
– Вид рыбы в кляре будет для тебя отвратителен.
– Дружба превыше всего. В принципе мне лучше. Надо двигаться. Движение – это жизнь. Дирли-Ду, я могу опереться на твою руку?
– Конечно, бедный мой.
Роман Шухов в очередной раз встречался в центре делового сотрудничества с представителями компании «Брукенмайер», и Ольга увязалась следом. К ее удивлению, на автомобильной стоянке она увидела джип Алекса Шепарева.
– А он что здесь делает? – спросила Оля, выбираясь на волю и натягивая подпрыгнувшую юбку обратно на колени.
– Алешка-то? Он сегодня с нами, – ответил Роман. – Тоже работает с этой фирмой, наши интересы пересекаются…
