– Полегче, – заволновался Леня, – ты растолстеешь, если будешь так глотать шоколад. Катерина, ну как тебе? Вот посмотри на Катерину, ест интеллигентно, не брызгается... Да, девочки, я специально заезжал. Это новинка. Мне как постоянному клиенту выделили коробочку.
– Счастье ты мое, – воскликнула Орыся и полезла целоваться. На ее долю пришлось полторы бутылки шампанского и пол-литра коньяка из семи конфет.
– Что бы вы, девочки, делали, если бы родились некрасивыми? Я иногда об этом думаю, – сказал Леонид, вытирая помаду со лба, щеки, шеи и галстука. – Вы хоть раз задумывались об этом?
– Что это ты вдруг? – удивилась Орыся. – Говоришь страшные вещи! Если бы на меня не оглядывались на улице, если бы мне пришлось заучивать по ночам энциклопедический словарь, чтобы хоть как-то привлечь к себе мужское внимание... О, только не это! Нет, нет, нет!
– Теперь оглянись.
За соседним столиком сидела дева, одинокая и пасмурная.
– Кошмар, – тихо сказала Орыся. – Неприлично иметь такую отталкивающую внешность. Бедняжка. Я бы застрелилась.
– А она и не думает.
Девушка улыбнулась подошедшему парню, который нагнулся, чтобы поцеловать ее. Потом он устроился за столиком и начал обсуждать меню.
– Ну вот! – расстроенно прокомментировала Орыся. – Это наталкивает меня на мысль об относительности всего земного. Возможно, для него она красива.
– А ты для нашего автомобиля слишком пьяна.
– Это наталкивает меня на мысль: не будет ли наша поездка домой снова материально обременительна? Мне надоело спонсировать инспекторов ГАИ.
– Сам садись за руль, – ехидно предложила Орыся. – Ты не пил и конфет не ел. Давай дерзай.
Софья Викентьевна стояла перед дверью Андрея, сложив руки на груди в жесте отчаянной мольбы. Шел второй час ночи.
– Андрюша, голубчик, – воскликнула она, – пустите несчастную старушку посмотреть «Хит-парад „Останкино“! Там сегодня будет песня „Сорванные цветы“! Она, знаете ли, пробуждает во мне такие чувства...
Андрей молча кивнул и направился в комнату, но на полдороге удивленно обернулся к Софье Викентьевне, преданно семенящей следом:
– Но как же...
– Мой новый телевизор? Он показывает, но как-то неохотно, спорадически... Почему у меня ломаются все телевизоры? – Софья Викентьевна удобно расположилась в глубоком кресле. Несмотря на поздний час, когда ее сверстницы давно затихли на подушках, Сонечка была причесана, надушена, элегантно одета.
Андрей ушел в другую комнату и закрыл за собой дверь. На письменном столе лежали фотографии девушек. Ирина, Кристина, Ольга, Людмила, Елена, Тамара. Ирина – октябрь 1995 года, Кристина – ноябрь, Ольга – декабрь, Людмила – январь 1996-го, Елена и Тамара – февраль.
Тамара называла себя Стеллой. Стелла значит «звезда». Лежала на диване в призывном наряде – пеньюар, чулки... Но он не воспользовался ее явной доступностью, его привлекли ярко-красные накидка и белье. Если убийца – один из постоянных «поклонников» Стеллы, значит, он впервые задушил не случайную, а хорошо знакомую ему женщину.
Две недели группа билась над списком клиентов Тамары, но этот список зиял белыми дырами, как история России после семнадцатого года. В университете знали Тамару Вине – бледную аспирантку с большими серьезными глазами за стеклами очков. Родители находили в своей дочери лишь один недостаток – она почему-то не хотела выходить замуж. А стены квартиры знали яркую, роскошную Стеллу, исполнительницу тайных желаний мужчин. Она орудовала хлыстом, как героиня порнофильма, она виртуозно доводила мужчин до истерики, она имела несколько кредитных карточек.
Любопытная соседка клялась, что визиты друзей были часты, как лондонский дождь. Она каждый вечер любовалась спинами поклонников сквозь дверной глазок, но, к сожалению Андрея Пряжникова, не записывала ФИО клиентов, их группу крови и размер обуви.
Убийца пришел двадцать четвертого февраля. Открылась дверь, он увидел красный пеньюар, и участь Стеллы была решена...
– Андрей! Андрей! Неужели вы не будете слушать?! «Сорванные цветы»! Я сделаю погромче!
Из комнаты доносился грохот музыки, певица добросовестно трудилась над припевом: «Сорванные цветы... ла-ла-ла... Их аромат...» Андрей сделал беруши из собственных пальцев. Он продолжал рассматривать фотографии задушенных красавиц. Шесть девушек: Ирина, Кристина, Ольга, Людмила, Елена, Тамара... ла-ла... сорванные цветы... сорванные... ла-ла... твоей рукой... ла-ла... Черт!
Андрей прыгнул на кровать и скрылся от навязчивой мелодии под подушкой.
– Катюша, черкни в журнале, я умчался на радио «Маяк» записывать рекламную паузу. Ты не видела моего Крысенка? Нет? Передай, сегодня вечером мы едем покупать духи. Задержитесь, я подъеду.
Леонид стоял на пороге Катиного кабинета и давал указания.
– О, а я должна ехать с вами?
– Конечно! – категорически отрезал Леня. – Фаворитки всюду сопровождают своего короля. Едем в «Изабель». Нужен подарок на день рождения моей матушки. Ей скоро исполнится... не так уж много.
– Кроме того, можем купить маленькие подарки чудесной девочке Кате и вредоносному белобрысому Крысенку, которого никогда нет на месте.
– Извини, Леня, я сегодня не могу сыграть роль твоей фаворитки, – сказала Катерина, – у меня другие планы.
– Обижаешь. Ну ладно. Убегаю. Пока!
Катя улыбнулась. У нее было весеннее настроение, и только что позвонил Ник.
– Давай встретимся, – предложил он.
– Да, – согласилась Катя. – Где?
– Как обычно, – ответил Ник и положил трубку.
Как обычно? Значит, он опять внезапно появится из людской толпы, выкинет какой-нибудь финт и исчезнет. Творческая натура, вздохнула Катерина. Была весна, воздух пьянил и вызывал жажду поцелуев, объятий, ласковых прикосновений – то есть хотелось чего-то более ощутимого, нежели случайные встречи на улице.
Но неординарное поведение Ника Пламенского, его таинственность, конечно, интриговали девушку, которая только что с трудом вырулила из сложных отношений с Олегом Бергом и в любой момент могла снова сорваться в пучину отчаяния и горьких слез по утраченному возлюбленному. Ник неожиданно появлялся и мгновенно исчезал, и Катерина не успевала оценить его по двадцатибалльной шкале и вынести приговор. Благодаря своей непредсказуемости музыкант получал шанс избежать сурового сравнительного анализа и выйти победителем из борьбы с тенью Олега.
Зашла Орыся.
– Добро и красота незримо разлиты по свету. Так считает Лонгфелло. Почему незримо? Вот же я, вся на виду! – сказала она. – Слушай, где Леонид?
Эта сладкая парочка, очевидно, приезжала на работу только для того, чтобы провести восемь часов в бесплодных поисках друг друга.
– Леонид только что заглядывал сюда, возмущался, что тебя нет в кабинете!
