– Ну и наглая же ты! Пигалица провинциальная! Да ты наверняка двух слов на бумаге изложить не сможешь, да ты…
– Тогда тебе незачем нервничать, – успокоила оппонентку Катя. – И не морщь лоб. У тебя проблемная кожа. Через десять лет от таких гримас превратишься в моченое яблоко.
– Девочки, что у вас за спор? Диночка, что случилось?
Импозантная дама неслышно подплыла по ковровой дорожке к девочкам, готовым перейти в рукопашную.
– Здравствуйте, Валерия Борисовна. Вот, у «Маргариты» появился новый автор.
Вложив как можно больше яда в слово «автор», Дина Мищенкова развернулась и пошла прочь вдоль по коридору.
– Что-то Дина сегодня не в духе, – сказала Валерия Борисовна, вопросительно поглядывая на Катю.
– Да, это я виновата. Я украла у нее тему.
– Вот как? – заинтересовалась дама.
– Она попыталась взять у меня интервью, но мне не понравилась ее манера задавать вопросы. И мне показалось, что раз я на собственном опыте «освоила» материал, то у меня есть моральное право писать об этом. Но нет, я действительно перебежала Дине дорогу. Жаль. Целый день писала, и все зря! – Катя вздохнула и собралась уходить.
– Постой! Так ты не оставишь свою статью?
– Зачем? Разве кто-то станет ее читать? Наверное, я нарушила – как вы это называете? – «журналистскую этику».
– Я прочитаю, – сказала Валерия Борисовна. – А на обороте напиши свой номер телефона и как тебя зовут. На всякий случай. О, да тут целый трактат. Сколько времени у тебя ушло?
– Целый день, я же сказала. Бегала брала интервью, писала, исправляла, перепечатывала. И все зря. Но было так увлекательно. Ну и ладно. Этот опыт не лишний, правда?
– Наверное.
* * *
– Американские ученые провели какое-то там исследование и выяснили, что мы, русские, большую часть жизни проводим в состоянии стресса. И они удивляются, как нам удается преодолевать такие нагрузки, как мы умудряемся выжить.
Софья Викентьевна сидела за столом и, изящно удерживая в левой руке вилку, интеллигентно расправлялась с ростбифом, который зажарила Катерина в честь окончания больничных мытарств.
– Но им, американцам, не понять, как насыщена наша жизнь маленькими радостями и какое великое удовольствие мы умеем от них получать. Я две недели обрастала мхом и тихо плесневела, как французский сыр, а вернувшись домой, обнаружила, что есть горячая вода. Катя! Ведь горячей воды могло не быть! Она совсем не обязана так часто радовать нас своим присутствием! К тому же ремонтники зверски активны в этом году. Они уже 78 раз вскрывали асфальт в нашем дворе и эксгумировали водопроводные трубы.
– Софья Викентьевна, так что вам сказали в больнице? – грустно спросила Катя. Она сидела на диване и деревянной зубочисткой ела сгущенку из консервной банки, чтобы растянуть удовольствие. А с подоконника за ней с умилением наблюдал Джим, только что проглотивший свой кусочек мяса: «Ешь, моя радость, ешь! Ты так отощала. Да взяла бы половник, черт возьми!»
Сонечка приуныла.
– Не будем об этом говорить! Я себя прекрасно чувствую. А что говорят врачи – так я им не верю. Через пару недель отправлюсь, в конце концов, в Италию. Хочешь, я скажу тебе что-нибудь по-итальянски? La lingua italiana e molta bella. Caterina e belissima. Grazie. Quanti soldi sono queste mele? Dove sono I negozi?
[4]
. Ну как у меня получается? Неплохо, правда? Те же американцы утверждают, что интеллект восьмидесятилетних может конкурировать с мозгами тридцатилетних. Старики проявляют большие способности к изучению иностранных языков и хорошо адаптируются в незнакомой ситуации. Правда, речь идет, должно быть, об американских стариках. Катя, почему ты не возьмешь ложку?
– Ложкой я через минуту останусь без банки.
– Ты, наверное, основательно разорилась, пока я была в больнице. Каждый день привозила мне столько вкусностей. Ну ничего, скоро я получу пенсию, и мы отдадим твои долги.
– Ну конечно, – возмутилась Катя. – А то, что я целый месяц жила за ваш счет? Вы уже забыли?
– Так, началась старая песня. Как ты вкусно пожарила мясо! Правда, Джим, тебе тоже понравилось?
С подоконника донеслось довольное урчание, которое означало: «Она все делает прекрасно. Моя сладкая девочка».
* * *
Бистро «Момент» существовало всего месяц, но уже имело страстных поклонников и приверженцев. Это была ярко освещенная забегаловка с высокими круглыми табуретами, длинными столами и огромными красочными фотографиями на стенах под стеклом. Меню было разнообразно.
Владелец закусочной применил элементарную формулу: быстрота обслуживания плюс высокое качество еды. И добился успеха в своем деле. Высокое качество еды обеспечивалось не дополнительными материальными затратами, а талантом персонала. Да, здесь, как и в «Макдональдсе», подавали гамбургеры и хот-доги, но сравнивать съедобную продукцию американской закусочной и «Момента» было все равно что сравнивать творчество поэта-самородка из заводской многотиражки с поэзией Лермонтова. Шеф-поваром в «Моменте» был тот самый Владислав, который два месяца назад кормил креветками Орысю и Катю.
В шесть утра понедельника за час до открытия закусочной там уже вовсю шевелились. На кухне – кондиционеры не спасали ее от жары раскаленных духовок – дробно стучали ножи, с инквизиторским грохотом лязгали железные крышки печей, потрескивало раскаленное масло, ухало обминаемое тесто. Капли воды блестели на свежевымытой зелени, белоснежные бока яиц вздрагивали от прикосновения безжалостной лески яйцерезок, янтарно-желтый сыр в идеальных дырочках источал аромат, розовое мясо покрывалось клеточками под ударами молотков, рыба покорно ждала, когда ее лишат переливающейся серебристой чешуи.
На кухню, где Владислав азартно и артистично шинковал лук (он считал ниже своего достоинства пользоваться лукорезкой), заглянула Света. Света была посредником между кухней и голодными клиентами – она стояла около кассового аппарата, вся ультраизумрудная в своей униформе, и оделяла жаждущих порциями уникальных блинчиков с мясом и горячим кофе под названием «Везувий».
– Сегодня я опять буду надрываться одна? – недовольно спросила Светлана.
Управляющий Иннокентий Валентинович, Кеша, который последние двадцать лет упорно боролся с язвой желудка и еще более упорно со своей любовью вкусно поесть, с сожалением оторвался от бурлящего казанка с соусом, окинул изумрудную Свету мрачным взглядом и произнес:
– Нет. Твои мытарства закончились. Сегодня придет девушка, которую нам рекомендовал Владик.
Влад, слушай, а где она, собственно говоря? Уже пора открывать.
Вторую девушку уволили на прошлой неделе, когда она огрела подносом с бутербродами назойливого мужика, пытавшегося перелезть через стойку и завязать с симпатичной «Момент»-герл дружбу. Горячие бутерброды живописным фонтаном разлетелись во все стороны (в том числе и на других, мирно жующих клиентов), волокна расплавленного сыра повисли на витрине с мороженым, несдержанную девушку уволили в тот же миг, а Света должна была несколько дней вкалывать за двоих. За это время она получала двойную ставку, но работа была очень утомительна. Единственный плюс – со Светой никто не пытался завести знакомство: непривлекательность, занудство и трудолюбие сочетались в ней в равных пропорциях.
