Валдаев не отрывал от Маргариты взгляда восхищенного, нежного и преданного.
Глава 11
Прямо в трехстах метрах от съемочной площадки, за кирпичным забором завода, притаилось маленькое кафе. В городе свирепствовала санэпидстанция, и постоянные проверки выдрессировали владельцев кафе и ресторанчиков — заведения сияли чистотой и практически соответствовали европейскому уровню. Вдыхая аромат кофе и разглядывая витрину с тортами, можно было подумать, что попал в крошечную пражскую кофейню.
Саша взял себе пива, Маргарита — банку «Спрайта». Если бы не служба, Александр с удовольствием приложился бы сейчас к чему-нибудь покрепче, у него до сих пор дрожали руки. Продавщица забегаловки посмотрела на клиента с легким удивлением: когда-то белоснежная рубашка явно побывала под копытами стада бизонов, на черных брюках, отлично отутюженных (тоже когда-то), виднелись пыльные пятна. Александр перехватил взгляд женщины и, поправив порванный галстук, игриво подмигнул ей.
А вот о Маргарите нельзя было сказать, что она только что пережила нервное потрясение. Только страшный синяк на руке напоминал о приключении. Состояние, в котором находилась девушка, называлось не «легкий шок», а «эйфория». Ее зеленые глаза блестели, щеки пылали румянцем. Валдаев вспомнил слова секс-бомбы Вероники: Маргарита из той породы людей, которые прыгают в пропасть вниз головой и получают от этого кайф. Кажется, подобный кайф и кружил сейчас голову Маргарите.
— Как долго еще будут продолжаться съемки?
— К сожалению, не долго. А что?
— Надеюсь, ты выживешь. В цивилизованной стране давно бы прикрыли подобную лавочку. Я имею в виду наплевательское отношение продюсера к соблюдению техники безопасности.
— Тебе просто не надо было лезть наверх. Сам виноват, — пренебрежительным тоном ответила Маргарита.
— Хотел с тобой поговорить.
— Подождал бы внизу. Теперь эпизод придется переснимать.
— Не думаю, что тебя это огорчает.
— Напротив, радует. Мне нравится участвовать в съемках.
Маргарита смотрела на Александра почти враждебно. Нельзя было и подумать, что какое-то время назад она похолодела от ужаса, представив, что сейчас он добровольно отпустит ее руку и полетит вниз.
— Ты рискуешь жизнью. Совершенно неоправданно.
— Тебе-то какое дело?
Со стороны казалось, что препираются два давно знакомых человека, возможно муж и жена. Проверенное обаяние симпатяшки Валдаева почему-то не действовало на Маргариту. Она отвечала на его вопросы резким тоном. Недовольство девушки не было понятно Саше, он привык к более внимательному и лояльному отношению со стороны женского пола. Вроде бы он ничем не заслужил презрения Маргариты, в экстремальной ситуации вел себя вполне достойно, не вопил, не дергался… Если и мелькнул в его глазах страх, то вполне объяснимый и естественный.
— Возьмем кофе? — предложил капитан. Воздух в зале был охлажден зверем кондиционером до арктической температуры. Посетители, собравшиеся выпить ледяной кока-колы, через некоторое время начинали думать о чем-нибудь горячем.
Маргарита равнодушно пожала голым плечиком:
— Давай. Вообще-то у меня сегодня еще есть дела.
— Снимай свидетельские показания — так это называется у вас? — и я пойду, — холодно добавила она.
— Сейчас сниму.
«Я вызываю у нее отвращение», — подумал Саша, заказывая кофе и два слоеных пирожка. Вернувшись к столику, он приступил к делу:
— Четырнадцатого августа, в субботу, вы с Настасьей Кармелиной отправились в областную администрацию на семинар-практикум.
— Да.
— Ушли из дома в два часа дня, вернулись — около шести.
— Похоже на то.
— Такой длинный был семинар?
— Почему? Часа три. Плюс дорога в один конец минут двадцатьтридцать.
— Ясно. Я проверял. Вы с Настасьей действительно провели в обладминистрации битых три часа.
— Если проверял, зачем спрашиваешь?
— Работа такая. Поедем дальше. Ты телохранитель, угу? В этом есть смысл? Настасье что-то угрожает?
— Последние месяцы меня практически низвели до уровня секретарши, — вздохнула Маргарита. — К моему дикому сожалению, Настасье ничто и никто не угрожает.
— Но ведь тебя наняли?
— Да, в марте. Настасья уволила продавщицу из своего магазина — некую Софью Аничук. Та стала названивать ей, присылать письма с угрозами. Я считаю, угрозы не были подкреплены желанием действительно причинить вред Настасье. Пустое сотрясение воздуха. Но Настя была сильно напугана. Первый месяц вообще не отпускала меня от себя.
— Угрозы прекратились?
— Да. Я разыскала обиженную Софью. Она устроилась работать в супермаркет «Залесов и компания»
— Такая умница — даже письма для Настасьи писала на фирменной бумаге, мозгов не хватило взять обычную.
— Надеюсь, ты не расстреляла девицу из кольта?
— Не в моем вкусе — убивать людей.
— Да, — согласился Саша. — Как я понял, ты лучше кого-нибудь спасешь. Ах, Маргарита, если бы не ты, не хрустеть бы мне сейчас слоеным пирожком! Можно я тебя поцелую?
— Еще чего! — отпрянула Маргарита. — Разбежался!
Валдаев, весь в крошках и повидле, расстроено заморгал. Впервые, как порядочный, попросил санкцию на поцелуй (раньше никогда ни у кого не спрашивал разрешения) — и такой резкий отказ!
— Извини, если мое предложение тебя оскорбило. Я от чистого сердца, из благодарности.
Взглядом, которым девушка одарила собеседника, обычно смотрят санитары в психушке на своих подопечных.
— Ладно, проехали, — вздохнул Александр. — Значит, ты поговорила с Аничук, и она перестала заниматься терроризмом.
— Да. Хотя она, конечно, отрицала, что звонила и писала Настасье.
— Ну и закончим с ней. Тем более, что это вряд ли имеет отношение к убийству Кармелина. Просто не могу понять, почему телохранителя имела жена, а не муж. Скажи, у Никиты была любовница?
Маргарита опустила глаза.
— Значит, ответ положительный? Маргарита кивнула:
— Была. Только Настасья об этом не знает.
— Кто она? Как долго длилась их связь с Кармелиным? Как она выглядит? — воодушевленно затараторил Александр. Его глаза загорелись, пульс явно участился.
— Не знаю, — осадила горячего коня Маргарита. — Ничего не знаю.
— Как же так! — воскликнул капитан, и было в громком возгласе что-то от крика подстреленной куропатки. Похожие интонации.
— Да так. Ты уж извини меня. Как я полагаю, именно любовница и отравила Никиту Андреевича
— Про нее ведь ты спрашивал у Настасьи в ту субботу
