Денис посадил пацана на заднее сиденье. Ребенок проявлял чудеса коммуникабельности. Он был смышленым, веселым, болтливым и отлично разбирался в марках машин – здесь чувствовалась школа Виктории.
– Классные спойлера! – орал он. – А у этого две выхлопных трубы! Дела! Обгоняй «фольксваген», обгоняй!
По дороге из санатория двое мужчин – маленький и большой – прониклись друг к другу горячей симпатией. У Дениса не было опыта общения с детьми. До знакомства с Данилой он лишь иногда наблюдал, как разговаривают с малышами женщины – богато используя уменьшительные суффиксы и элементы сурдоперевода. Эти уловки, понял Денис, помогают детям понять речь взрослых.
Однако яростная жестикуляция Дениса и его вдохновенное словотворчество были прерваны ребенком на второй минуте.
– Ты что, парень? – сурово осведомился детеныш. – С елки спрыгнул? Я не врубаюсь, ты за ляльку меня держишь?
И Черенков понял – с Викиным сыном можно говорить на равных.
К дому в Яблочном переулке они подъехали совершеннейшими дружбанами.
– Вот твой пацан! – объявил Денис, подталкивая юношу в сторону обезумевшей от счастья матери. – Классный мужик.
Виктория бросилась целовать, обнимать, тормошить сына.
– Полегче, девушка, – сказал Данила. – Не повредите экспонат! Ой, мама, ты покрасилась! И постриглась! У тебя черные волосы! Боже мой, боже мой! Вау!
– Где он был? Где ты его нашел?
– Потом расскажу, – пообещал Денис. И подумал, что разговорчивый пацан и сам объяснит матери, где он находился почти неделю. Вот Виктория удивится!
Когда Вика налюбовалась на спасенное чадо, она обернулась к Черенкову. Она едва не поинтересовалась самочувствием Коробкина, но тут же одернула себя. Было бы неправильно в присутствии Данилы обсуждать судьбу его отца. Ребенок тут же засыпал бы градом вопросов.
– Денис! Эта квартира на втором этаже… Она ведь не твоя?
– А? Квартира… Да, не моя. Друзья пустили пожить ненадолго. Они на юга уезжали. А что? Какие проблемы?
– У тебя нет своего жилья? – с подозрением поинтересовалась Вика.
– У меня квартира на Карла Маркса. Слишком далеко отсюда.
– Я не понимаю… Зачем ты попросил друзей одолжить тебе их квартиру?
Денис задумчиво смотрел на девушку. Словно прикидывал, открыть ли ей правду или обернуть все в шутку. Его спас телефонный звонок.
– Да? Да, все сделал, Геннадий Климович! Сейчас приеду.
– Геннадий Климович?! – изумилась Вика. Денис не переставал ее удивлять. – Но это ведь Боровиков!
– Боровиков, – вздохнул Денис. – Знаешь, я тебе все объясню. Только не сейчас. Сейчас я должен уехать…
Автомобиль с «крутыми» номерами мчался в сторону города. Несколько минут назад Ян Николаевич отчитался о выполненном задании. «Хорошо, – сухо произнес в трубку босс и партнер. – Отдыхай». В интонации шефа Вепрецкий услышал симпатию, ласку, прощение – то есть все то, что ему очень хотелось услышать.
Солнечный день, наполненный весенними запахами и щебетанием птиц, был упоительно хорош. Ян Николаевич отключил кондиционер и открыл окно, подставив щеку прохладному ветру. У Вепрецкого до сих пор немного дрожали руки. Он испытывал двойственные чувства.
С одной стороны, он был фантастически рад, что удалось исправить свою ошибку. Да, он фатально ошибся, пригласив к сотрудничеству известную в городе программистку. Марию ему рекомендовали знакомые – о талантливой девушке, ее изощренном компьютерном уме и придуманных программах отзывались только в превосходной степени.
Но патриотичное желание Вепрецкого оптимизировать работу отдела и всего финансового управления вылилось в настоящую катастрофу! Ян Николаевич явственно помнил мгновение, когда Мария сообщила ему о собственных выводах и подозрениях. Почва уплыла из-под ног Вепрецкого. Не целясь, Маша попала в яблочко. Она с беззаботностью ребенка в одно мгновение порубила пластмассовой лопаткой грандиозный песочный замок, долго и кропотливо создаваемый двумя большими, умными дядями.
Итак, с одной стороны, Вепрецкий вздохнул свободно, расквитавшись с Марией за оказанную медвежью услугу. Но с другой – он слишком ясно представлял себе девушку, брошенную в подземелье. Вепрецкий гнал от себя мысли и яркие видеообразы, он старался не думать о том, что сейчас чувствует связанная, с залепленным ртом Мария. Но не думать о ней он был не в состоянии.
Увлеченный собственными переживаниями, Вепрецкий заметил темно-серый «опель» лишь тогда, когда тот поравнялся с «мерседесом». Из окна машины прямо в лицо Яна смотрело черное дуло пистолета. До выстрела оставалась всего секунда, но за этот кратчайший промежуток времени Вепрецкий заново прожил свою недлинную сорокалетнюю жизнь.
Огненная красно-желтая вспышка опалила глаза Вепрецкого. Кажется, он слышал и второй выстрел, хотя это было невозможно – его мозг уже был мертв. Потеряв управление, автомобиль уехал вбок, едва не протаранив «восьмерку», телепавшуюся по крайней полосе, затем снес километровый столб, сорвался в кювет и перевернулся. Обнажилось мокрое днище «мерседеса», колеса продолжали по инерции вращаться. Автомобиль напоминал громадную черепаху, лежащую на спине и беспомощно двигающую лапами.
А темно-серый «опель», неприметный и изрядно потрепанный, уже исчез, растворился в потоке других автомобилей.
К назначенному времени Денис Черенков прибыл на место. Он стоял на тротуаре и смотрел, как к нему почти беззвучно подкрадывается черный автомобиль. Переливаясь лаком и сверкая тонированными стеклами, машина выглядела шикарно, как шоколадная пантера Наоми в ее лучшие годы. Денису оставалось открыть заднюю дверцу и сесть в салон.
Боровиков ждал. Он ткнул пальцем в кнопку и отгородился от водителя плавно поднявшимся стеклом.
«О как! – подумал Денис. – Встреча Бормана и Штирлица. Я – Штирлиц, а он – Борман. Мне не хватает накладных усов и берета, ему – тридцати килограммов».
– Итак? – спросил Геннадий Климович. – Чем порадуешь?
Денис был осведомлен о нежном отношении Боровикова к Алисе. Поэтому постарался быть тактичным.
– Да, порадую. Афера, расследование которой вы мне поручили, организована не Алисой, а неким Кириллом Коробкиным. Предполагаю, она попала под его влияние и действовала по его указке.
– Своей головой тоже надо думать, – хмуро произнес Боровиков. – Кто такой Коробкин? Что за тип? Откуда взялся? И почему она твердит, что она не Алиса, а Вика? Какая Вика? Что за бред?
– Нет, Вика – она и есть Вика. На самом деле. Это другая девушка.
– Вздор! Я десять лет ее знаю! Это Алиса.
– Нет, это…
– Чушь какая-то! Вздор! Бред!
Денис понял: если он не возьмет инициативу в свои руки, то ему и слова не удастся вставить в частокол возмущенных возгласов Боровикова.
