Собака измученно застонала. «Вы, парни, совсем спятили!» – читалось в ее взгляде. Она поджала хвост и поковыляла прочь.
– Надо же, какие мы гордые! – разочарованно промямлил Валдаев. Он выпрямился. – Облезлая, а тоже с принципами! Какие все стали принципиальные! Подумаешь, немножко несвежее. Зато отборная свинина! Ладно, толстый, не гунди, я уже иду! И отдай мои грабельки, мутант!
– Кто из нас толстый! – возмутился Здоровякин. – Сам ты мутант!
Софья, как и другие сотрудники, добралась домой только к вечеру. Сначала они ждали приезда милиции на базу «Изумруд», потом долго и усиленно давали показания…
На скамейке у подъезда высилась груда мускулов, своеобразно украшенная букетом гладиолусов.
– Вася! – удивилась Сонечка. – Вася, как я рада тебя видеть!
И Соня нырнула в объятия юноши, чем раньше никогда не радовала друга. Но сейчас Вася был словно напоминание о прошлой жизни. Когда еще здравствовал и орал на подчиненных Лунской и шокировала всех своими выходками Инга. Прекрасные и безмятежные будни «Кенгуру»!
– Но почему ты здесь?
– Тебя жду, – объяснил Вася, вытирая со щек перламутр Сонечкиной губной помады. – Думал, к обеду подтянешься.
Соня открыла дверь в квартиру. Нехитрая манипуляция имела разрушительные последствия – что-то с грохотом обвалилось, зазвенело, посыпалось.
– Черт! – пробормотала Соня, пытаясь спихнуть с себя самокат. Последний раз она на нем каталась лет пятнадцать назад.
– Это что? – поинтересовался Василий, снимая с головы песцовую шапку. Мех пожелтел от времени.
– Это мамина! – взвизгнула Сонечка и выхватила у парня из рук реликвию. – Дай сюда!
Она зарылась лицом в мех и вдохнула его запах. Ей чудилось, что от шапки все еще пахнет мамиными духами.
– Васька! – возмутилась Соня. – Я же просила тебя починить дверцу антресолей и исправить замок кладовки!
– Я не успел, – начал оправдываться друг.
– Бессовестная твоя физиономия! Слушай! Ты не представляешь, что у нас произошло на озере! Но, Вася! Лучше бы ты поджидал маму, а не меня! Она ужасно нервничает! Иди-ка ты домой!
– Ага, щас, – согласился Вася. Он всегда прислушивался к мнению Софьи. – А курсовик?
– Какой курсовик?! – заорала Соня. – Я на ногах едва держусь! И вообще, лето! У тебя каникулы! Нормальные студенты летом отдыхают!
– Ладно, ладно, я просто напомнил. Давай я поставлю чайник. Хочешь кофе?
Через час препирательств заботливый юноша был выставлен из квартиры.
Связь с женщиной в летах поднимала Васино реноме в глазах товарищей. В студенческой среде он считался сексуальным монстром, отхватившим лакомый кусок. С ним советовались. Вася, естественно, не перечил общественному мнению, а молча признавал свою избранность. Его эротические отношения с Софьей ограничивались массажем плеч невольницы, пока та колошматила по клавиатуре. А так как, кроме Сонечки, в его жизни существовала другая пассия – штанга и Вася не брезговал стероидами, то подобное положение вещей стопроцентно устраивало парня. Ему нравилось дружить с Соней.
Агнесса Михайловна всегда волновалась, что обороты сексуальной жизни ее мальчика зашкаливают. Но лучше бы она волновалась о том, что ее девятнадцатилетний парень безучастно переносит отсутствие секса.
Соня достала из сумки ноутбук и бросила его на диван. Ей нравилось предаваться сочинительству в разных точках интерьера: ей казалось, она похожа на Кэрри, героиню модного сериала. Правда, у той ножки с явными последствиями рахита, да и носик как у Депардье… Но зато какой блистательный ум! Какое внимание к деталям!
Соня открыла ноутбук и написала в дневнике: «Боже мой, какой ужас! Что же случилось?! И как мы будем жить дальше?!!»
Глава 24
Неоправданные надежды на грандиозное наследство
В одном из самых фешенебельных салонов города делали педикюр две дамы – Римма и Элла.
Жизнь дам была нелегка. Являясь представительницами городской знати, они с утра до вечера как проклятые слонялись по магазинам, косметологиям, тренажерным залам. Естественно, их ногам, уставшим мерить километры магазинных залов и давить на педали джипов, требовался отдых. В данный момент дамы шевелили пальцами в тазиках с водой, на поверхности которой плавали лепестки роз. Рабыни-педикюрши делали им массаж ступней.
Дамам было слегка за сорок, то есть они все еще были «девушки». Несмотря на тяготы бытия, выглядели девушки умопомрачительно. К тому же дамы были интеллигентны и образованны. Их речь была изысканна.
– Аркашу и эту его, как там, секретаршу, не нашли! – сказала Римма. – Эй, Татьяна, принеси мне еще кофе. И не ложи ты сахар…, в конце-то концов, сколько можно напоминать!
– Кристина окончательно сдвинулась.
– Ах, ну еще бы! Муж пропал. Ладно бы, как все нормальные бизнесмены, погиб от пули киллера – вот вам труп, лужа крови. Несчастная вдова рыдает. А так… Непонятно. То ли он кормит рыб на дне Саманкуля, то ли развлекается с секретаршей на Кайманах.
– Водолазы еще ныряют. Ищут.
– Да нет, уже бросили это гиблое дело.
– Ищут, ищут.
– Кристина даже по казино шляться перестала.
– А на что ей шляться? Денег-то нет.
– Как это нет? А Аркашино состояние? О-о-о!
Дамы притихли, воображая, каким богатством теперь обладает Кристина Лунская. Вообще-то Римма и Элла когда-то были в отличных отношениях с Кристиной. Но финансовый прорыв Аркаши разметал подруг по ступеням социальной лестницы. Мужья дам тоже были богаты, но рекламный бог Лунской представлял другой уровень.
А Кристина, вместо того чтобы достойно проводить время в ресторанах, салонах и участвовать в светских мероприятиях, постепенно превратилась в городскую сумасшедшую. О ней говорили с насмешкой и жалостью. Лунского не понимали: давно бы избавился от жены, помешавшейся на азартных играх, и завел себе новую игрушку – юную, длинноногую, восторженную.
– Слу-ушай, – изумленно протянула Элла. – Но ведь ей…, нельзя отдавать его деньги! Ты представь, что будет! Она все спустит за пару недель!
– За пару недель вряд ли. В наших казино особо не разгуляешься, в них ограничения по ставкам. Да, Кристине придется попотеть, прежде чем она избавится от миллионов Аркаши.
– А если она дунет в Лас-Вегас?
– Bay, точно! Это идея! Перевести весь капитал за границу и оторваться в Лас-Вегасе. Уж там Кристина развернется! Промотает все до копейки!
– Ай! – крикнула Римма и дернула ногой, едва не угодив в челюсть педикюрше. – Ты…, совсем…! Больно же! Аккуратнее!
– Извините, – промямлила педикюрша.
Из дневника Сони Орешкиной:
