– Как школьники, сбежавшие с уроков?
– Именно!
– Согласна.
С ним я согласна на все. Серьезно, на все. И на мне, между прочим, красивое белье. Но о сексе, к сожалению, нельзя и думать. Если поступать сообразно моим желаниям, мужчина просто не успеет удовлетворить охотничий инстинкт. Им ведь нужно преследовать, завоевывать. Легкая добыча никого не интересует…
Какое горе! Неужели теперь придется несколько месяцев изображать неприступную крепость Измаил? Почему нельзя отдаться сразу, как только возникнет влечение (лучше всего – прямо на столе в аудитории)?
…Резвой рысью, окутанные клубами морозного пара, мы домчались до кинотеатра.
– Юля, у тебя иней на ресницах!
– А?
Зря я натянула капюшон. Ничего не слышу.
– Иней на ресницах! – гаркнул Никита. – Проблемы со слухом?
– Угу, – кивнула я. – Наследственная глухота. И еще у меня протез.
– Уха? Я не заметил.
– Нет, ноги. Видишь, хромаю.
– Ничего, вылечим.
В кассе кинотеатра Никита купил два билета. Девушка за стеклом приветливо улыбалась. В далеком детстве, припоминаю, билетершами в кассах работали исключительно старые тетки. А теперь в стеклянных аквариумах сидят у компьютеров симпатичные девицы в униформе. Или это я сама превратилась в старую тетку и поэтому все вокруг мне кажутся юными? И чего она так настырно улыбается Никите?
Ну-ка, брысь! Это мой трофей, не ваш!
– Юля!
– Что?
– Где ты? О чем задумалась? Никак не удается завладеть твоим вниманием!
Глупыш! Да я глаз с тебя не свожу!
Я достала сигареты.
– Слушай, Юля, а ты не пыталась бросить курить?
– Естественно! Мое утро обычно начинается с полного и безоговорочного отказа от курения. Правда, после того, как я выпью чашку кофе и выкурю пару сигарет.
– А мое утро начинается с арии Фигаро.
– ?!
– Люблю поорать, когда никто не слышит.
– О, как изысканно, – восхитилась я. – Петь по утрам не «Черный бумер», а… ммм… Россини!
– Вообще-то это Моцарт.
– Точно, Моцарт! «Севильский цирюльник».
– «Свадьба Фигаро», – поправил Никита.
– Да, да, «Свадьба Фигаро». Именно это я и хотела сказать! Моцарт неподражаем!
Никита засмеялся и щелкнул меня по носу, как ребенка.
– Ну и когда же ты бросишь курить?
– Э-э… Завтра. Наверное…
– Бросай! Курение несовместимо с беременностью.
– Да я как-то не планировала пока рожать, – обескураженно промямлила я.
– Куда ты денешься? – сверкнул веселой улыбкой Никита.
У меня подкосились колени, перед глазами замелькали черные точки. Я ошибаюсь или он сделал мне предложение? Он намекнул, что совсем скоро я уже буду беременна… Значит, сделал! Он сделал мне предложение! Так, срочно бросаю курить. Белое платье шить не буду, это не актуально. Лучше купить голубой брючный костюм, который я видела в «Шифоньере», – празднично и эффектно. Закатывать помпезную вечеринку в ресторане тоже не стоит. Обойдемся кафе – мои друзья, его друзья… Правда, мама, наверное, воспротивится. Ведь замуж выходит единственная дочь. Несомненно, ей захочется торжественного банкета, она пригласит городскую элиту. Неизвестно, как поведут себя родственники Никиты. А у него вообще есть родственники? Ладно, разберемся. Да, кстати, брючный костюм сводит на нет вопрос фаты. Фата мне не потребуется (глупо в двадцать девять лет изображать из себя непорочную деву). Разве что шляпку какую-нибудь присобачить на макушку… Да нет, какая шляпка! Я не сумею выглядеть в ней импозантно, стану похожа на Шапокляк… Кстати, к вопросу о фате. Американские невесты все как одна подходят к алтарю в фате и флердоранже. А уж они-то в плане сексуальной раскрепощенности от нас, россиянок, вряд ли отстают…
Когда же мы, наконец, займемся сексом?!
– Юля!
– А?
– Куда ты опять пропала?
– А… ну, я… Задумалась.
– О чем?
– О семантической иерархии базовых понятий теории индивидуальности, – пролепетала я.
– О семантической иерархии, – с удовлетворением повторил Никита.
– Совершенно верно!
Он с улыбкой рассматривал меня. Наверное, был потрясен моей эрудицией.
…Поклонников французской классики набралось не так уж много – от силы шесть человек, включая нас. Мы взяли в зал кофе и с комфортом разместились в мягких креслах. Интересно, что подумал московский профессор, заметив исчезновение двух участников? Обидело ли его наше пренебрежительное отношение? Или он вздохнул с облегчением? Хватило ли у него мудрости порадоваться за двух дезертиров, внезапно обнаруживших, что ни один тренинг на свете не стоит их обоюдного, нежданно вспыхнувшего интереса друг к другу?
Еще не кончилась реклама, а тяжелая рука Никиты уже прочно обосновалась на моем плече. Романтическая история героев фильма – встреча двух взрослых людей, испытавших личную трагедию, но постепенно открывающих в себе новое чувство, – была отличным фоном для проявления нежности. Я выжидала. Сейчас от ткнется носом в мою щеку, доберется до губ… Ничего более логичного и приятного нельзя и придумать! Виноградный вкус его губ сведет с ума, Анук Эме и Трентиньян растворятся в темноте, исчезнет холодный ветреный пляж с мокрой галькой и черным песком, и я окажусь в звенящем белом пространстве, пронизанном розовыми нитями света…
Ничего подобного! Гендиректор АО «Фростком», без сомнения, не день и не два изучал стратегию соблазнения девиц. И знал одну вещь: чем дольше держишь их на расстоянии, тем быстрей они потом раздеваются…
Конец фильма досматривала все еще девственницей. Но когда побежали титры и зажегся свет и я разочарованно двинулась по проходу меж кресел, Никита внезапно обнял сзади, повернул к себе и поцеловал.
О! О-о!! О-о-о!!! Я срываюсь со скалы, лечу вниз, вспарывая телом горячий воздух, и вонзаюсь в прохладную синюю толщу воды.
– Вау, – выдохнул Никита спустя минуту. – Голова идет кругом! Юля, ты…
Я отлично целуюсь.
Я знаю.
Нет, нет, только не надо говорить мне об этом! Достаточно восхищенного взгляда. Поцелуи, секс – это, наверное, единственная область человеческих умений, где похвала за мастерство звучит двусмысленно. Высший класс показывают профессионалы, не правда ли? А в сексе лучше оставаться любителем.
– Юля, ты…
– Что?
– Очень вкусная.
К счастью, не забыла дома бельгийские леденцы! Готова рекламировать их по телевизору. Невероятно дорогие, они зато напрочь уничтожают сигаретный запах и зубной налет.
