К черту платьице! Мы еще со статьей не разобрались! Где Кумраев имел возможность прочитать о салонах «Таунхаус», если я попросила шефа заморозить материал на неопределенный срок?
– А вы уже читали статью?
– Естественно! В новом номере. Мне понравилось.
Ах, точно! Вчера вышел новый номер «Удачных покупок»! Ну, я докатилась. Даже родное издание не отслеживаю. Продаю земельные участки, караулю Тамару Мельник… Но шеф-то каков! Обещал не ставить материал в номер. И не сдержал слово.
Я приткнулась в уголке холла, достала сигареты и телефон. Сейчас подпорчу цвет лица начальству. Организую ему язву на нервной почве. Хотя, как доказали нобелевские лауреаты, гастрит и язва вызываются не взвинченными нервами, а бактериями helicobacter pilori, но Степан-то об этом не знает! Я буду с ним сурова, почти жестока. Как он обманул меня! Припомню все прошлые грехи (он как-то раздавил мою пачку сигарет – я ее случайно выронила, а этот слон как раз мчался по коридору), испепелю и морально уничтожу! Потому что он…
– Добрый вечер, Степан Данилыч! Вы еще не спите? Я не сильно вас отвлекаю?
– Привет, Юленька! Что случилось?
– Степан Данилыч, зачем вы поставили в номер статью о салонах «Таунхаус»?
– Да, поставил.
– Но ведь я просила…
– Ты собиралась его доработать. Но там все отлично.
– Нет, ну вы же…
– Я решил бороться с твоим перфекционизмом. Ты слишком требовательна к себе.
– Но ведь…
– Не переживай, малыш! Кумраев уже звонил, и он в полном восторге. Ты отлично поработала.
– Но я…
– И Кумраев купил шестнадцать полос рекламы на полгода вперед. Естественно, если б он не был доволен твоей работой, он бы этого не сделал. Поэтому покупай новый кошелек. С учетом кумраевских ежемесячных взносов твоя зарплата увеличится. Ты честно заработала свой процент.
– Спасибо, – убито выдавила я.
– А теперь, если ты не против… У меня тут футбол по Первому каналу.
– Да. Извините за поздний звонок. Всего хорошего…
Что ж, надеюсь, Степушка осознал, как я разочарована его поступком. Я разговаривала с ним твердо, непререкаемо, тоном Маргарет Тэтчер. Или Маргариты Бронниковой.
Она умеет быть жесткой, особенно со мной.
Глава 20
Продаю и запугиваю
Неделя тайм-аута: мадам Мельник на время приостановила военные действия. Никто не шлет электронных угроз, не выдумывает изощренных способов испортить настроение. Безусловно, увидев меня вблизи, дамочка поняла – она столкнулась с сильным, неуязвимым противником. Мое бесстрашие (а ведь я подняла забрало и пошла на близкий контакт!) заставило ее отступить на заготовленные позиции. Возможно, она решила прекратить преследование.
Или готовит масштабный блицкриг?
А я тем временем мотаюсь, как савраска, на перекресток Лермонтова и Штрауса – внезапно объявились клиенты, желающие посмотреть участок. Надо потребовать у директора агентства недвижимости транспорт. Пусть Лев Таиров выделит денег на аренду такси.
Хотя сейчас мы с Иришей при деньгах. Она получила проценты за квартиру на улице Шостаковича.
– Такие деньги! – восхищенно прижимает Ириша руки к груди. – А ведь у нас в «Квартале» есть агенты, продающие за месяц по три-четыре квартиры. Представь, сколько они зарабатывают! Юля, бросай журнал. У тебя талант риелтора!
– Мне и в журнале неплохо платят. Но все уходит на оплату кредита. И потом… Два раза повезло, но вдруг это простая случайность, а не тенденция? Участок с коттеджем, кстати, все еще не продан.
– Но хотя бы появились желающие его посмотреть.
– Ты права. Раньше вообще никто не звонил. А сейчас – давка.
И мы не теряем надежды все-таки спихнуть объект.
В один из прелестных весенних вечеров натыкаюсь у подъезда на «газель». Из ее чрева несколько грузчиков весело тянут за ослепительно-оранжевые бока диванчик, задрапированный полиэтиленом.
– А ты позвонил? – вспоминает вдруг один из парней. – А если дома никого нет? Девушка, вы, случайно, не Бронникова?
От неожиданности я отпрыгиваю на рыхлый газон, источающий запах влажной земли. Вот оно! Новая провокация оскорбленной жены. Тамара Мельник прислала диван, начиненный взрывчаткой. Сейчас весь дом взлетит на воздух.
– А что? – осторожно спрашиваю я.
– Ей подарок из салона «Таунхаус» – софа двухместная, гобеленовая.
Вздох облегчения вырывается из груди. И тут же новые сомнения: Аслан Кумраев прислал диван? Зачем? Какого черта он посылает мне подарки?
– Так это вы?
– Я.
– А почему не признаетесь?
– Не хочу и не признаюсь. Осторожно, тут лужа. Отодвиньте немного, иначе запачкаете.
Грузчики скептически ухмыляются (ну как же, очередная Тупоголовая Клиентка!), но выполняют приказ.
– Вы нам откроете дверь подъезда?
– Нет. Грузите диван обратно. Я его не возьму.
Грузчики смотрят обреченно. Потом садятся на «мою» софу (вообще-то она прелестна!) и достают сигареты. Мудрое решение. А я звоню Кумраеву. И вежливо пытаюсь отказаться от подарка. Мы препираемся, наверное, минут десять. Я просвещаю ненавистного буржуя насчет моих нравственных принципов. Эти принципы не позволяют принимать подобные подарки. Слишком дорого. Нет, ни за что на свете.
Разочарованный капиталист требует немедленно приехать к нему в офис для выяснения отношений. Грузчики грустно втаскивают диван обратно в кузов…
– Ах, Юля, что же вы! – заламывает руки Кумраев, когда я, простившись с надеждой принять ванну и выпить чашку кофе, добираюсь до его офиса.
Уныние, вызванное необходимостью вновь тащиться в центр города, сменяется радостным душевным подъемом – вечерние проспекты светлы, они вымыты невесомым прохладным дождиком. Еще не наступили сумерки, но рабочий день закончен, и флер беззаботности наполняет улицы: везде – праздные прохожие, молодежь от пятнадцати до сорока толпится у фонтанов, сидит на скамейках. Подсохшие мостовые, теплый, неподвижный воздух внезапно рождают предчувствие лета – а ведь совсем недавно в тени деревьев лежали черные сугробы…
– Нет, нет! – сопротивляюсь я. – Очень вам благодарна. Но никак не могу принять ваш подарок. Вы смеетесь! Этот диван стоит, наверное, тысяч двадцать!
– Двадцать две восемьсот, – скрупулезно уточняет Кумраев.
– Тем более. Такие вещи мне не по карману.
– Позвольте, по крайней мере, пригласить вас в ресторан.
– Но зачем?! – В моем тоне звучит искреннее удивление.
– Да просто так! Кстати… Как поживает ваша подруга? Ммм… забыл имя… Алина.
