Что за манеры!
– Приветствую!
– Ну, опять! – взмолилась я. – Анатолий Кириллович! Вы облаву на меня устраиваете?
– Да просто, Юля, проезжал мимо и решил уточнить один вопрос.
От следователя тонко и вкусно пахло туалетной водой, хотелось подойти еще ближе и вдохнуть поглубже. И весь он был приятен глазу – такой свежий, ладный, хорошо одетый. Но лучше б он не появлялся в моей жизни!
– Мне в редакцию надо. Я спешу.
– Да ладно, Юлия Андреевна! Разговор со мной важнее любых ваших планов.
– Серьезно?
– Конечно. Пока еще у вас есть возможность спешить, ездить в редакцию. Но все может обернуться иначе.
– В смысле? – тупо спросила я. – На что вы намекаете?
– На то.
По моей спине побежали мурашки, я даже стукнула зубами от внезапно охватившего меня ледяного ужаса. О чем он говорит? О тюрьме? Неужели все так серьезно?!
Мучитель! Инквизитор!
Нет, это происходит не со мной.
– Юля, вы придумали себе более вразумительное алиби?
– А надо?
– Вы меня удивляете! Ваше заявление о кинотеатре оказалось насквозь фальшивым! Кинотеатр в тот день был закрыт. А признаться, что вы были на стройке с Кумраевым, вы почему-то отказываетесь…
– Да, интересно – почему?
– Ой, увольте! Не надо сарказма! Вы не в том положении, чтобы язвить. Извольте предоставить более жизнеспособное алиби. Где вы были, если не на стройке?
– Да просто гуляла в том районе! – рявкнула я. – Ну, да, в кинотеатр не заходила. Убить меня за это?! Но я слонялась в окрестностях. И поэтому решила – если скажу про кино, вы от меня отвяжетесь! Кто ж знал, что именно в ту среду кинотеатр не работал?
Мы стояли под оранжево-медным кленом. Яркие геометричные листья устилали сухую землю. Бреши, пробитые в когда-то роскошной кроне осенним увяданием, были заполнены сверкающими солнечными лучами. Очарование теплого, прозрачного дня и физическое обаяние Нелюбина не позволяли мне испытывать адекватные чувства в отношении следователя – мое раздражение имело остро-сладкий, словно индийская приправа, вкус. Внутри пузырились фонтанчики адреналина, страх разоблачения вкупе со злостью действовали опьяняюще. Мне хотелось нравиться Нелюбину. Как глупо – жертва, кокетничающая с палачом!
Но в следующие три минуты он выбил эту дурь из моих мозгов! Уже через короткое мгновение я мечтала только об одном – убежать от него подальше и спрятаться в надежную щель. Притвориться дохлой гусеницей, а глазки пусть ему строят другие фигуранты!
– Юля, – сказал Нелюбин, – Кумраев вас изводил, преследовал. И я выяснил, почему он это делал. У него был веский повод. Теперь я в курсе.
У меня похолодело внутри.
Неужели?..
Неужели ему удалось разузнать о том?..
Но как?!
– Этой весной вы обманом вынудили Кумраева купить участок с недостроенным коттеджем. Вы помогали своей подруге Ирине – она работала в агентстве недвижимости «Квартал». Клиентов фирмы вы, вероятно, использовали как материал для оттачивания суггестивных способностей.
– Чего?
– Ой, не надо, пожалуйста! Я читал статьи Анфисы Броневик в «Удачных покупках». Ваш словарный запас богат, ему позавидует и профессор филологии. Так что не прикидывайтесь дурой, Юля!
Я не прикидываюсь. Я она самая и есть: дура! Кристально чистый образец, квинтэссенция идиотизма и глупости! Только стопроцентная дура способна вляпаться в такую историю.
– Ну, что вы молчите, Юля?
– Судорожно пытаюсь поумнеть, чтобы соответствовать вашим представлениям обо мне.
– Я про коттедж спрашиваю.
– А…
Отрицать!
Все отрицать!
– Да, я помогла подруге продать коттедж. Кумраев вцепился в него, как советская покупательница в последнюю пару финских сапог! Я его отговаривала, но он ничего не слышал.
– Партнер Кумраева по бизнесу рассказал мне эту историю. Аслан поделился с ним, как некая журналистка обвела его вокруг пальца. Он признавал ловкость, с которой вы провернули операцию, но пообещал разделаться с вами.
– Ерунда это все! Домыслы.
– Нет, не ерунда! Кумраев требовал с вас денег? Хотел возместить убытки, да? Вы кинули его по-крупному. Никчемный участок земли с долгостроем обошелся ему в круглую сумму.
– Насколько я знаю, потом он выгодно его продал.
– Но самолюбие-то его пострадало!
– Откуда вам знать?
– Я разговаривал с его компаньоном. Тот посвятил меня в детали.
– Но все было не так. Почему вы ему верите, а мне – нет?
– Потому что с самого начала нашего знакомства мне так и не удалось добиться от вас ни одного слова правды! Как я понял, ложь – ваша питательная среда, в ней вы живете, дышите.
– О господи!
Я развернулась и помчалась прочь от Нелюбина.
Словно я могла от него убежать!
– Юля, постойте! – крикнул он вдогонку.
Но я мчалась, не разбирая дороги.
Да уж, детский сад, ясельная группа! Тетенька под тридцать, а бегаю от следователя, как испуганный страус.
Теперь Нелюбин знает все. На чашу весов Фемиды, где до этого валялся сиреневый тренчкот и парик, каменной глыбой рухнул мотив убийства. Да, смерть Кумраева являлась для меня избавлением – и Нелюбин сумел в этом убедиться. Не ожидала от него подобной пронырливости! Сейчас он зациклится на мысли, что Кумраев требовал с меня деньги за коттедж, а где простая девица – не Пэрис Хилтон и не Алсу – возьмет такую грандиозную сумму? И тогда портрет убийцы (холст, масло, нач. XXI века, неизвестный художник) готов, полюбуйтесь, господин прокурор!
Пришла в себя только на автобусной остановке. Я выглядела смешно и жалко: взмыленная, растрепанная, трусливо покинувшая поле боя. Пошарила в сумке, пытаясь найти сигареты, но их там не было! Внезапно меня окатило волной ярости и раздражения: это все из-за Никиты! Из-за него у меня теперь никогда нет сигарет, я вынуждена курить украдкой, прячась по углам и выгадывая момент! Это из-за его любовницы я попала в ужасную ситуацию, из которой никак не выкрутиться! Это из-за Никиты я осталась без алиби!
И что мне теперь делать?
В редакции «Удачных покупок» у меня симпатичный отсек. Удобное кресло, компьютер с хорошим монитором – но я никогда не пытаюсь здесь работать. Это бесполезный номер. В редакции я только тусуюсь. Наверное, народ испытывает нехватку общения со мной: стоит появиться, и у дверей выстраивается очередь.
Но сегодня я никого не хотела видеть, сидела за столом, обхватив голову руками, и кисло отвечала на приветствия.
