Я этого не вынесу.
Нет, сейчас нельзя думать о любовнице Никиты. Я должна сосредоточиться на встрече с Лизой Кумраевой. Мне надо выжать из этой девушки всю возможную информацию о бывшей супруге Аслана…
– Юль, привет! – кивнула соседка.
– Нет! – закричала я. – Прием детей временно прекращен. Никого не беру. Иду в ночной клуб! Вы ангину-то вылечили?
– Вылечили. О, как ты обалденно выглядишь! Сюда бы подошли еще сапоги до колена.
– У меня нет.
– У меня есть. С металлическими пряжками. Классные! Принести?
Так поступают настоящие друзья!
Сапоги пришлись впору, я залюбовалась собой в зеркале.
– Здорово! – кивнула Женя. – Вообще-то, врачи не рекомендуют носить чужую обувь. Но ты не волнуйся, грибок я вывела две недели назад… Боже, Юля, что с тобой! Да пошутила я, пошутила!
– Убить за такие шутки, – злобно прорычала я. – У меня мороз по коже!
– Да успокойся ты, впечатлительная моя! Слушай, у тебя такие ножки… А есть колготки в сеточку?
– О, отличная идея!
Я порылась в комоде и нашла колготки в сеточку.
– Да… В самый раз на панель, – пробормотала я, посмотрев в зеркало. – Вообще-то, собиралась в ночной клуб.
– А какая разница? – усмехнулась Женя. – У тебя нет черного перца?
– Думаешь, надо обсыпаться со всех сторон, чтобы отпугивать назойливых кавалеров?
– Нет, просто у меня кончился. А наш папочка любит поострее. Я ж к тебе за перцем пришла вообще-то.
– А… Сейчас найду.
Под проливным дождем я добралась до клуба. Оказалось не так-то просто найти это – закодированное шифром «а потом повернешь во двор, пройдешь арку, затем вдоль забора, увидишь еще одну арку…» – таинственное заведение. Наконец клуб «FEVER» предстал передо мной. Он располагался в кирпичной пристройке к магазину, его фасад, расчерченный неоновыми трубками, мигал сквозь пелену дождя розовыми огнями. В мокрой темноте, переминаясь с ноги на ногу, у двери клуба стояли посетители – навес не спасал их от ледяных брызг, а массивная железная дверь не пускала внутрь.
Я решительно вклинилась в толпу, собираясь таранить дверь – ничто не остановило бы меня на пути к Лизе Кумраевой. Но тут сезам открылся и из мокнущих под дождем неудачников мы вмиг превратились в избранную публику (за исключением трех парней, не прошедших фейс-контроль, они остались выяснять отношения с могучим охранником).
Глеб описал внешность Лизы просто и точно: ищи Пэрис Хилтон, сказал он, но с темными волосами.
И я сразу же ее обнаружила. Такую девушку было невозможно не заметить. Она сидела у столика на красном диване в форме губ (идея беззастенчиво украдена у Сальвадора Дали!) с видом недовольным, раздраженным. Пока я плыла к ней в клубном мареве из дыма, музыки и человеческих испарений, минуя длинную сверкающую стойку, уворачиваясь от движущихся полуголых тел, несколько парней поочередно совершили попытку разделить одиночество красотки. Она гневно скривила губы.
За спиной у Лизы громоздилась кирпичная стена с какими-то вентилями и мерцающими люминесцентными проводами, перед ней на столике одиноко стоял фужер с «дайкири». Она подняла на меня удивленный взгляд.
– Лиза! Привет! – закричала я. – Ты совсем не похожа на Аслана!
Нет, впрочем, они оба – и Аслан, и Лиза – были выдержаны природой в одной цветовой гамме: голубые глаза, темные волосы. Но если брата никто не назвал бы красавчиком, то сестренка была очаровательна!
Ее черное платье в сверкающих бусинках подчеркнуло убожество моего наряда. А ведь десять минут назад я представлялась себе эффектной барышней… А, подумаешь! Я тут не для того, чтобы соперничать с юными модницами, – я шкуру свою спасаю!
Вскоре и мне нашлось место на красном диване, и официант – громила в черной майке и с татуированными бицепсами – принес коктейль: проще отделаться от питбуля, сомкнувшего челюсти, нежели от Юли Бронниковой, вознамерившейся взять интервью. Но никак не удавалось преодолеть Лизину мрачность – хотя красотка и пустила гостью за столик, но диалогу противилась.
Ах, ведь малышка только что потеряла старшего брата! Грустит, тоскует… Наверное, она его очень любила…
Вот и платье у нее черное, траурное…
Что ж… Ночной клуб – самое подходящее место для демонстрации скорби! Внезапно Лиза оживилась, увидев кого-то в конце зала, помахала рукой.
– Юля, я быстро, – предупредила она. – Мне надо в туалет. Вернусь и поговорим.
Минут через пятнадцать я сообразила: очаровательная нимфетка от меня смылась! Гнев и разочарование смешались в груди, как мартини и ром в бокале коктейля. Девица, записанная мной в добровольные информаторы, подло улизнула…
Ах, нет, малышка вернулась! И – вот сюрприз! – ее настроение изменилось кардинальным образом. От недовольства не осталось и следа, Лиза была оживленна, весела и говорлива.
Какое чудесное превращение!
– Ну, вот и я. Давай спрашивай. А хочешь «маргариту»? Угощаю!
– Да ладно, Лиза, не надо «маргариты», лучше расскажи мне про Эльмиру.
– А что про нее рассказывать? Психопатка! – Лиза хохотнула.
– Глеб сказал, вы с ней плотно общались, пока Аслан не развелся.
– Ну, да, общались! Но она такая странная дамочка! И вообще, она меня достала.
– Почему – достала? Как достала? Чем?
– Ну, злая она. Завистливая. Но сначала мы так здорово шоппинговались!
– Ходили по магазинам, – перевела я.
(Эти иностранные слова – как уродливые бородавки на прекрасном теле русского языка. Не люблю их, хотя сама вовсю использую!)
– Ну, можно и так сказать. Нет, когда-то она была душечкой.
– Давно?
– Давно. А потом превратилась в стерву.
– Они долго прожили вместе?
– Целую вечность – десять лет!
– А когда развелись?
– Два года назад. Аслана она тоже достала. Постоянно сравнивала, сколько он денег дал мне, сколько дал ей, сколько истратил туда, сколько сюда – задолбала!
– Такая жадная?
– Жадная? – Лиза громко рассмеялась.
Я замерла, надеясь услышать объяснение: чем развеселило ее это слово.
– Точно, жадная! Ха-ха! Жадина самая настоящая! – продолжала веселиться девушка в траурном наряде, убитая горем. – А на меня Аслан денег не жалел, ну и что? Я его единственная сестра! Он мне бизнес открыл, салон красоты, чтобы не скучала. Так Эльмира вообще с цепи сорвалась. А ей-то какое дело, есть у меня салон, нет? Истерики, вопли… И так постоянно! Ни один мужик не выдержит. Тем более Аслан. Он привык командовать, повелевать.
