Теперь они вместе в столице – Марго и Сергей, вдали от меня. И почему-то перестали звонить. Раньше и дня не проходило без контролирующего звонка-окрика мамы: чем занимаешься, чего добилась, что планируешь, куришь ли, заботишься ли о здоровье, почему до сих пор не беременна?!
А теперь звонки прекратились. Я словно в вакууме. И чувствую – мне не хватает этого тотального контроля, одергиваний, замечаний! Я словно звезда, возмущенная сначала преследованием, а затем – равнодушием папарацци: почему прекратили охоту, почему утратили интерес?
Ау! Где вы?!
К полудню я уже отбила десять атак молодых мамочек. Выходя из подъезда с коляской, они с радостным возгласом устремлялись ко мне и начинали зазывать на совместную прогулку.
А вот и нет!
Знаю я их. Они тут же с голодным взглядом шопоголика устремятся в сторону магазина, а меня оставят сторожить коляски с младенцами.
Мы чудесно погуляли с Мишуткой. Выглянуло солнце и радостно засияло в посветлевшем небе, потеплело, ветер стих. Во двор въехала «мазда» ослепительного канареечного цвета, и я узнала автомобиль Глеба. Это яркое и изящное изделие японского автопрома как нельзя более подходит дизайнеру, выражает его сущность. Точно так же мощный и сверхпроходимый «лендкрузер» Нонны соответствует ее характеру – моя подруга Нонна, поставив цель, прет как танк.
А какой автомобиль подошел бы мне?
Надо подумать.
– Юля, а ты-то когда родила? – озадачился Глеб, выбираясь из машины.
– Буквально на днях.
– О, классный карапуз. Размером с моего племянника. И прикид у него клевый. Где покупаете? Я племяшке привез из Милана целую коллекцию обалденных куртофанов.
Да, Еве не хватает на ребенка времени, однако денег на детеныша она не жалеет. Одна коляска чего стоит! Судя по цене, она сделана из материалов, используемых космической промышленностью.
Мишутка радостно и завороженно уставился на яркую «мазду». «Ух ты! О-о-о! Круто!» – было написано на маленькой мордашке.
Глеб в преддверии визита родителей сосредоточенно работал над имиджем.
– Ну, как я тебе? – немного застенчиво поинтересовался он.
– Мне нравится, – восхищенно произнесла я.
Волосы дизайнера свисали засаленными патлами, подбородок и щеки почернели от щетины – все это придавало ему сходство с Антонио Бандерасом в боевике «Отчаянный». Из одежды – простые джинсы, обычная куртка. Никаких франтоватых сапог, шейных платков, браслетов и водолазок цвета электрик.
Неплохо!
– Покатаемся, красотка? – с непривычной интонацией и сверкая глазами, предложил Глеб и обнял меня за талию.
Я прыснула со смеху. Похоже, мой друг основательно и творчески осваивает роль мачо.
Так-то лучше!
Мишутка, увидев, что возлюбленная нянька смеется, тут же задрыгался в коляске и захихикал.
– Не, я серьезно. – Глеб убрал руку с моей талии. – Прокатить вас с ветерком? Мой племянник это обожает. У меня и детское кресло сзади есть. Коляску в багажник запихнем.
– Мишутка, хочешь прокатиться? – спросила я у ребенка.
Дитё задохнулось от восторга, гортанно забулькало, замурлыкало.
– Едем! – согласилась я.
– По дороге обсудим детали.
Через пятнадцать минут «мазда» уже скользила по шоссе на окраине города, справа отвесной стеной возвышался сосновый лес. Мишутка сидел в кресле, пристегнутый ремнями, как космонавт, и с интересом смотрел в окно. Я дала ему ванильный сухарик, и детеныш погрузился в нирвану – тридцать три удовольствия обрушились на него: поездка в красивом автомобиле, интересное мельтешение за окном, сладкий сухарик.
Себе я тоже взяла один.
– Юля, а ты переедешь ко мне, пока родители будут здесь? – спросил Глеб, вылавливая мое отражение в зеркале заднего вида.
Я едва не подавилась сухарем.
– Совсем крышу снесло, Глеб?! Ты чего мне предлагаешь?!
– Юля! Ты же согласилась побыть моей девушкой.
– О переезде речи не шло.
– Тогда кто мне поверит?
– Ты даже сейчас уже выглядишь гораздо убедительнее, – успокоила я.
Стал больше похож на мужчину.
– Мне нелегко, – признался Глеб. – Я наступаю себе на горло.
– Продолжай в том же духе, и родители уедут домой успокоенными – с их мальчиком все в порядке.
– Все-таки, я думаю, будет лучше, если ты неделю поживешь у меня.
– А что я скажу Никите?
– Я сам ему все объясню. Как мужчина мужчине.
Мужчина мужчине?
Гениально!
– И как же ты ему объяснишь?
– Ну, типа… – начал Глеб, но замолчал и нахмурил лоб. Видимо, светлые мысли его покинули.
– Да, давай-ка, изобрази. Что ты скажешь Никите? Одолжи мне напрокат свою женщину, а то я настолько заигрался в метросексуала, что меня уже принимают за голубого. Именно это и говорят обычно мужики друг другу, когда собираются выпить пива с воблой.
– Фу, пиво с воблой, – брезгливо скривил рот Глеб. – Скажешь тоже…
Автомобиль летел по загородной трассе, вокруг расстилались живописные зеленые поля, украшенные лесными островками.
– Слушай, а заедем сейчас к одному моему клиенту? Раз уж мы тут очутились. Я на сегодня с ним договоривался. У него роскошная усадьба. Я спальни ему переделываю. Хотите? Эй, пацан, хочешь по травке пошастать?
Пацан удивленно смотрел в окно.
– Да как-то неудобно, – засомневалась я. – Завалимся целой толпой. Я да еще и ребенок. Испугаем человека.
– Подумаешь! Мне только образцы шелка показать и прикинуть, как будет смотреться в комнате. Это депутат Воскресенский.
– Ха! Я ж его знаю.
– Да кто же его не знает, – пожал плечами Глеб. – Его рожа на каждом доме висит.
Это точно!
Накануне выборов в гордуму депутат Воскресенский украсил огромными плакатами со своей упитанной физиономией половину городских зданий. С них он пронзительно буравил взглядом избирателей и обещал восстановить справедливость. В чем именно и каким образом Воскресенский собирался восстановить справедливость, не уточнялось.
– Ну, раз вы знакомы, давай заглянем на пару минут. У него, кстати, белки, еноты и лошадки. Мой племяш в восторге от всей этой живности – я уже возил его сюда на экскурсию. Считай – бесплатный зоопарк.
– Белки! Еноты! Лошадки! – загорелась я. – Давай поехали. Мишутка опупеет от счастья.
И я, наверное, тоже.
Глава 6
Вот и погуляли!
На одной из развилок мы съехали с трассы и вскоре оказались в коттеджном поселке. Глухие кирпичные стены возвышались справа и слева от дороги, они защищали личное пространство собственников дворцов и замков – мы словно ехали по тоннелю.
