Хотя, возможно, я придумываю.
– Что ты натворила? Колись уж, – мрачно выдавил Матвей.
Наша совместная жизнь с Никитой была не чем иным, как земным раем – упоительное, волшебное существование. Именно так я сейчас себе это представляю. Помню только хорошее – нежность, вечерние разговоры, секс. Букеты роз, подарки. Вопли Никиты под душем – милый, весь в пене, исполняет арию Дона Джованни. Мои вопли – любимый нечаянно отдавил мне бедро, выбираясь из кровати…
Сладкие воспоминания!
Я напрочь забыла о бытовых мелочах, способных превратить в демона даже ягненка, забыла о тесноте, о необходимости поддерживать идеальный порядок, чтобы не травмировать моего аккуратиста. Напрочь забыла о завтраках в семь утра, приготовление которых вырывало меня из постели уже через час после окончания ночной смены у ноутбука. Забыла о Никитиных командировках! Именно они были самым большим злом. Никита постоянно уезжал на машине или улетал на самолете, колесил по области и по всей стране. Я оставалась одна – ждать, как Пенелопа, и сожалеть о днях, украденных у нашей любви.
В одну из мучительных пауз между проводами и встречей я познакомилась с Андреем Холмогоровым. На дворе стоял ледяной апрель, магазин охотничьего снаряжения «Дикий отдых» устроил презентацию в загородной усадьбе. Приглашенных кормили, поили и давали пострелять по мишеням. Я делала репортаж о пиршестве, господин Холмогоров слонялся неподалеку, держа под уздцы коня. Уж не знаю, как так вышло, но вскоре кроме седла на спине коня образовалось еще одно украшение – в виде пучеглазой матрешки с покрасневшим от холода носом. Это была я.
– Постой! – прервал рассказ Матвей. Он внимательно слушал, подперев кулаком могучую челюсть и не сводя с меня взгляда. – Холмогоров? Не тот ли упырь из городской администрации, пойманный на сливании бюджетных денег? Я в прессе читал.
– Не пойманный, – поправила я. – Он ведь исчез. Испарился. Рассеялся, словно утренний туман над рекой.
– Хотел бы и я так рассеяться в пространстве. С парой миллионов евро за пазухой. Наверное, он уже давно в Лондоне, – предположил Матвей. – Шикует. Тратит награбленное. И с этим типом ты была знакома?
– С кем я только не знакома, – вздохнула я. – Всех знаю.
В момент знакомства с чиновником из мэрии я, естественно, и не догадывалась, как недобросовестно обойдется Холмогоров с городским бюджетом и насколько зловещую роль сыграет в моей судьбе. Он блистал и очаровывал. Выглядел великолепно, даже роскошно, как и подобает зажравшемуся чиновнику, – сверкающий служебный автомобиль, дорогие костюмы. Истерзанная постоянным ожиданием, я была морально неустойчива. И совершенно непроизвольно начала флиртовать с гусаром. Холмогоров приглашал в разные приличные места, где интересно побывать журналисту: в мэрию на заседание, в филармонию на благотворительный концерт, на семинар для бизнесменов… Он везде присутствовал по необходимости, а я вроде бы тоже не без пользы – строчила заметки о мероприятиях.
И вот Холмогоров прочно угнездился в моей голове и даже стал пробираться в сердце, заставляя кровь бежать быстрее по сосудам… Я заволновалась: разве это не измена Никите – постоянно думать о другом мужчине?
– Ах, брось, – успокоила Нонна. – Ты же не спишь с ним.
– Еще чего не хватало! – взвилась я.
– И даже не целовалась.
– Ну ты придумаешь!
Хотя…
Было бы, конечно, интересно…
Я осознала глубину своего падения, когда увидела фотографии в разделе светской хроники одного из местных глянцевых журналов. Беспристрастный объектив камеры разглядел и вытащил наружу то, в чем я сама боялась себе признаться, – да, мне очень нравится Холмогоров, и я в ужасном недоумении, что с этим делать. Ведь моей любви к Никите никто не отменял.
На фотографиях я выглядела похотливой поганкой, вцепившейся в крутого мужика. А я-то воображала себя очаровательной красоткой, чей флирт изящен и незаметен для посторонних. Как выяснилось, очень даже заметен! Несмотря на то что на всех фото мы с Холмогоровым фигурировали вполне (и даже избыточно) одетыми, достаточно было одного взгляда, чтобы понять – эту парочку многое связывает.
Я мечтала выкупить и сжечь весь тираж журнала. Вернувшись из командировки, Никита первым делом конечно же напоролся на злосчастное издание. Возможно, кто-то принес ему добычу в клюве с радостным воплем: «Ой, посмотри, тут твою Юлю сфотали!»
Любимый потребовал объяснений. Я, ощущая себя предательницей, пылала, горела, плавилась и стекала на пол раскаленными шипящими каплями. Но молчала, не в силах выдавить ни слова в свою защиту.
– Не вздумай оправдываться, – предупредила Нонна. – Ты ни в чем не виновата!
Нонна. Теперь я понимаю: она меня подставила.
Подлая крыса!
Поймать и придушить!
Надо было оправдываться. Клясться, заламывать руки, плевать на журнальное изображение Холмогорова, демонстрируя, насколько по барабану мне этот тип.
Мое молчание Никита расценил как признание вины и высокомерный отказ от объяснений. Три жутких дня – его глаза раненого зверя, мой взгляд – виноватый и несчастный, цепляющийся за лицо любимого… Потом Никита собрал чемодан и эмигрировал.
– На днях встретились, – закончила я трагическую историю. – Впервые после расставания. Кажется, ему понравилась моя прическа, – душераздирающе всхлипнула я.
Матвей протянул руку с салфеткой к моему носу, словно напротив него сидела не половозрелая девица, превратившая собственную жизнь в яичницу-болтунью, а трехлетняя девочка.
– Так, подожди, не реви, – приказал он. – Прическа отличная. Просто прелесть. Но я слегка не понял. Значит, вы все-таки трахнулись с этим административным козлом?
Слезы вмиг высохли, в груди от негодования взорвалась ядерная бомба.
Вот кретин!
Я же все понятно объяснила!
– Матвей, ну что за выражения? Трахнулись, козел… Отвратительно, – пробормотала я.
– Это я еще слова подбираю, стараюсь помягче выражаться, – признался Матвей. – Ну так да? Или нет?
– Я же сказала – нет, – тихо произнесла я.
– Нет?
– У-у, – помотала я головой.
– Нет?
– Что ты меня пытаешь? Нет. Нет.
– Ты как-то неуверенно это произносишь.
– А с какой стати ты устраиваешь мне допрос?
– Юля, ты же не просто так рассказала мне вашу историю. Могу предположить, что ты надеялась услышать непредвзятое мнение. Причем – мужское. Значит, ты не спала с Холмогоровым? Ответь честно.
– Нет!!! – рявкнула я изо всех сил, не беспокоясь о реакции посетителей фастфуда. – Я! Не! Спала! С Холмогоровым!!!
Народ отреагировал адекватно: кто-то едва не выронил поднос, кто-то замер, кто-то заржал, а кто-то покрутил пальцем у виска.
