– Одну из, – поправила я. – Сколько их у вас вообще?
Когда мы въехали через ворота на территорию загородного владения, а затем направились к дому, я заметила в открытом гараже пару мерсов, а у подъезда стоял еще и джип, размерами напоминающий нефтеналивной танкер… Подумаешь, «тойоты» он недосчитался!
Мелочь какая!
– И вообще, я вовсе не угоняла ваш автомобиль! Сейчас все подробно объясню с самого начала! Машину угнали, как я понимаю, три парня: Чупа-Чупс, Черный Жилет и Бейсболка!
Владимир Германович едва не выронил булку, любовно намазанную уже не только маслом, но еще и джемом. Я мысленно повторила только что произнесенную вслух фразу и ужаснулась: похоже, это сказала девица, недавно сбежавшая из психушки.
Чупа-Чупс, Черный Жилет и Бейсболка!
Ну, я и выдала!
С таким же успехом можно было сообщить хозяину, что его машина была угнана Чипом и Дейлом, или Белоснежкой с шайкой гномов, или Золушкой.
– Ой, нет, подождите! Нет! Это образно, понимаете? – поправилась я. – Конечно, парней звали иначе, но мне-то их имена неизвестны! Один гонял во рту «чупа-чупс», вот я его так и окрестила.
– На другом был черный жилет, а на третьем – бейсболка?
– Да! – воскликнула я, искренне радуясь проявленному Владимиром Германовичем пониманию.
– И что дальше?
– Мы с моим инструктором по вождению остановились перекусить в придорожном кафе. И тут подъезжает ваша «тойота-камри», она сверкает на солнце, она безумно красива и эргономична, как и любое произведение японцев…
Владимир Германович снова подавился булкой. Сегодня ему не суждено позавтракать спокойно. Вряд ли он собирался прослушать за трапезой панегирик японскому автопрому. Но от волнения меня уносило куда-то в сторону. А надо сосредоточиться на главном.
Я решила рассказывать просто и ясно, не увлекаясь сочными описаниями, пренебрегая подробностями. Естественно, пришлось полностью выкинуть из повествования эффектный кусок с дракой – Владимиру Германовичу незачем знать, что мы с Матвеем оставили за собой кровавый след.
Я, как могла, усмиряла красноречие, и все же мой взволнованный рассказ длился довольно долго – минут десять. За это время Владимир Германович успел добить багет, выпил две чашки кофе, а после – сделав паузу – подцепил вилкой с блюда розовый кусок ветчины…
Изверг!
А гостья между тем продолжала стоять в центре зала и, захлебываясь голодной слюной, оправдывалась. Ни стула, ни бутерброда мне не предложили – понятие гостеприимства было Владимиру Германовичу неведомо… Да, конечно, я прибыла в этот дом под конвоем, и подозрение в угоне автомобиля все еще висело надо мной. Да и выглядела сейчас не как леди, а как самый настоящий бомж – чумазая, замызганная. На грязном джемпере появились затяжки, джинсы запылились, а сзади виднелись пятна от влажной земли: они образовались в тот момент, когда меня придавил к планете своей тушей Чупа-Чупс.
Но все-таки! Раз Владимир Германович умеет смотреть на собеседника столь проницательно, почему бы ему не понять – я вовсе не та, кем сейчас кажусь!
В комнате повисла пауза. Мой рассказ закончился, завтрак патриция – тоже: он утерся белоснежной льняной салфеткой и отшвырнул ее в сторону.
– Браво! – Владимир Германович утрированно захлопал в ладоши, подняв руки вверх. – Браво! В жизни не слышал подобной околесицы. А мне уже не раз приходилось выслушивать басни. Не верю ни одному твоему слову!
– Не верите? Ни одному слову, – упавшим голосом повторила я. – Но почему? Я не вру!
– Язык у тебя ловко подвешен, это стоит признать. Фантазия работает. Возможно, ты на самом деле журналистка, а не воровка. Хотя одно другому не мешает, – хмыкнул Владимир Германович.
– Конечно, я не воровка! И не угоняла вашу машину! Дайте мне позвонить. И через полчаса пятьдесят человек подтвердят вам, что я вовсе не угонщица, а просто попала в трудную ситуацию.
– Юля. У меня пропала машина. Новенькая «тойота-камри». Конечно, это не «майбах», но все же… Да пусть даже «Ока», без разницы! А вчера, когда машину засекли на шоссе, за рулем сидела именно ты. И что мне прикажешь думать?
– Но я же вам все объяснила! – взвилась я. – Нормальным русским языком!
– Открою тебе тайну. Я немного нервничаю, когда берут мои вещи. Меня это раздражает.
– Лечиться надо, – чуть слышно пробормотала я. – У психотерапевта.
– Что? – угрожающе переспросил Владимир Германович.
– Да так, ничего.
– Меня это просто бесит. Бесит!
– Ладно вам, не надо так переживать.
– Молчать!!! – дико взвизгнул Владимир Германович и шарахнул кулаком по столу. – Молчать! Молчать! Молчать, пока я говорю!!!
Клацнула о сервизную тарелку отлетевшая вилка, глухо звякнул хрусталь. Я вздрогнула от неожиданности, невольно отступила на шаг назад, потрясенная этой внезапной вспышкой ярости.
Надо же!
Столько времени хозяин «тойоты» спокойно сидел за накрытым столом, подъедая запасы провизии и прикидываясь мирным населением. Целую вечность – с терпением монахини – мазал маслом и джемом булку. И вдруг – такой всплеск гнева!
Я испуганно оглянулась на охранников. Те явно напряглись, набычились. Наверное, знали по опыту: концерт только начинается.
Владимир Германович стремительно выбрался из-за стола. Как выяснилось, он был небольшого роста, однако излучаемая им злоба словно приподнимала его над полом, увеличивала в размерах.
– Ты стерва, подлая, маленькая тварь! – вопил злобный тролль, дико вращая глазами. Изо рта брызгала слюна, щеки разрумянились. – Ты взяла мою машину, что мне теперь с ней делать, что делать?! Нельзя брать чужое, нельзя! Тут все мое, только мое, все принадлежит мне, только мне!!!
Его охватил настоящий приступ бешенства, он орал и бесновался как ненормальный, руки тряслись, пальцы беспорядочно шарили по одежде. Он то и дело поправлял платок на шее, так, словно тот его душил, нервно передергивал плечами… К счастью, буйный псих сохранял дистанцию между нами в два метра и изрыгал ругательства, не прикасаясь ко мне. Иначе я умерла бы от страха прямо на месте.
Я снова беспомощно оглянулась на охранников, надеясь хотя бы на их лицах увидеть подсказку – что делать, как себя вести? Что с их хозяином? Почему он беснуется? Чего хочет? Может быть, он пропустил прием лекарств? Может, пора сделать ему инъекцию успокоительного?
Подумать только! Ведь «тойота» вернулась к нему в целости и сохранности! Ни царапины, ни вмятины, сверкает, как новенькая. Я даже ни одного километрового столбика не зацепила, пока ехала. А могла бы, мне это раз плюнуть! И вот смотрите, у него капитальная истерика. Да это же настоящее свинство!
Вслух я ничего не сказала: трясло от ужаса. Казалось, еще мгновение, и яростный тролль набросится на меня с кулаками, начнет лупить наотмашь. Но он держался на расстоянии. И как ни странно, выражался вполне прилично, литературно, хотя и нелицеприятно…
