Ответ Вероники:
«Не впрягайся! Пошли наглых тёток подальше. Ты не несёшь ответственности за их детей. Тебе и так забот хватает! Лучше займись документами. Ты сделала паспорт? А визу? Учти, с начала апреля посольством принимаются анкеты нового образца. И обрати внимание на особые требования к фотографиям, я тебе высылаю схему – изучи инструкцию и сфотографируйся. Юля, твоя безалаберность закончится тем, что в июне мы с тобой так и не встретимся! Неужели ты не хочешь увидеть Прагу? Меня? Иржи?»
Звонок Егора настиг в момент священнодействия – варила кофе. То есть стояла, замерев, у кофе-машины, гипнотизируя взглядом чашку. Сегодня, разорвав новую упаковку с зёрнами, я на мгновение утратила ощущение реальности, одурманенная волшебными запахами: сначала из кофейного пакета вырвались, развернув кольца, тугие и сочные стебли лиан, усеянные нежно-розовыми цветами, следом выпорхнула стайка пёстрых колибри, потом вылетело и зависло под потолком кухни облако, пропитанное нездешним загадочным светом…
«Guatemala cloud forest», – старательно прочитала я надпись на чёрном пакете. Слово «Guatemala», к счастью, не требовало перевода, а «cloud» и «forest» я, без сомнения, когда-то учила. Но, хоть убей, не могла вспомнить, что они означают. Вздохнув, я отнесла подобную забывчивость на счёт приближающейся старости.
Гватемалу обнаружила на карте снизу от Мексики, хотя предполагала найти её где-то между Венесуэлой и Колумбией – странами, горячо любимыми Марго.
Немного промахнулась!
На пару тысяч километров.
По нашим российским меркам – сущая ерунда!
Покончив с политической картой мира, взялась за словарь… Все твердят мне о вреде кофеина и ужасаются количеству чашек, выпиваемых мною за день. Но посмотрите, насколько полезно пить кофе: за каких-то пять минут я: 1) обогатилась географическими знаниями – выяснила, где находится Гватемала; 2) выучила два английских слова: «cloud» – облако, «forest» – лес.
Егор лишил меня удовольствия, получаемого от утреннего кофейного ритуала… Он предложил встретиться для выяснения «некоторых внезапно возникших обстоятельств».
Что он ещё раскопал?!
Скоро я буду вздрагивать при звуке его голоса. Да что там, уже вздрагиваю! Этот юноша ведёт себя словно следователь прокуратуры, заподозривший наличие трупа под паркетом у меня в гостиной.
У меня нет гостиной.
У меня нет паркета.
Но у меня есть труп.
Да, увы, автокатастрофа, произошедшая на пятидесятом километре шоссе неподалёку от кафе «Бодрый Джек», не обошлась без человеческих жертв. Но я же в этом не виновата!
– Нет, Егор, сегодня мы не встретимся, весь день забит, – жёстко отрезала я.
Так и надо!
Иначе он и вовсе сядет мне на шею!
– Завтра, – ласково предложил Егор.
– Тем более! Завтра в гости приезжает моя мама.
– Отлично! – воодушевился настырный тип. – Мечтаю познакомиться с твоей мамой.
– С какой стати?
– Известная личность. Когда-то руководила банком «Гелиос». К тому же, не сомневаюсь, свой шарм ты унаследовала именно от неё.
Аааааааххххххх!
Шарм!
И где он его обнаружил? В жидком хвостике, собранном на затылке? Или в вытертых добела джинсах? Но он произнёс это слово так уверенно, искренне! Шарм… Со стороны, конечно, виднее. Ведь, если посмотреть, к примеру, на француженок – ничего особенного, абсолютно ничего! Не самые красивые лица, почти полное отсутствие макияжа, простая одежда… Но всё равно, стильные, интересные. Сводят мужчин с ума!
Стоп.
Я не француженка.
Я полная идиотка, раз способна купиться на столь бесхитростный комплимент. Уже размякла, того и гляди сползу на пол, как овсяная каша, выбравшаяся из кастрюли!
– Егор, отвали! У нас с мамой плотный график. И ей нет до тебя никакого дела. Она не захочет с тобой знакомиться.
– А что вы запланировали?
Он когда-нибудь от меня отстанет или нет?!
– У нас чудесная программа. Балет «Жизель», затем ужин в ресторане «Виконт».
– Я и говорю – вы обе утончённые особы. Балет, ужин во французском ресторане… Нельзя ли мне вписаться дополнительным пунктом в вашу программу? Втиснусь между па-де-труа и фрикасе.
– Нет! – отрубила я. – Не надейся! Никаких посторонних мужчин. Только я и мама.
– Сильно её любишь?
– Очень. Хотя она и пытается систематизировать мою жизнь. Как всегда, будет пилить, – не удержалась я от вздоха.
– Тогда я пригожусь! – встрепенулся Егор. – Могу оттянуть на себя часть её внимания.
– Для этой цели у меня заготовлен мужской кордебалет в трико и бланшированный омар. Уж как-нибудь без тебя обойдусь.
– Сегодня ты сурова. Знаешь, ведь я познакомился с твоим механиком Геннадием.
– Да? – опешила я. – Всё-таки добрался до него? А зачем?
– Юля, спустись с небес на землю. Третьего февраля Геннадий ремонтировал машину, а пятого февраля этот автомобиль кувырнулся в кювет.
– Гена – отличный специалист! Он легко реанимировал машину. Джип был в полном порядке, когда я поставила его на стоянку. А то, что через два дня он слетел с дороги – трагическая случайность… Ты вспомни, какой гололёд был этой зимой!
– Я поговорил с Геннадием. Выяснил, в чём была неисправность. Этот мужик, похоже, твой друг?
– Хороший знакомый. Он и «Жигули» постоянно обслуживает, меняет масло, свечи и так далее… Конечно, нас объединяет любовь к автомобилям.
– Я его понимаю. Общаясь с тобой, трудно не попасть под твоё обаяние.
Проклятье, снова комплимент!
Хватит меня тормошить!
Я всё равно не соглашусь встретиться!
– А у твоей подруги не было привычки пристёгиваться? – тут же спросил Егор.
– Почему? Она почти всегда пристёгивалась в машине.
– Однако пятого февраля этого не сделала. Иначе у неё был бы шанс остаться в живых.
В моей голове постоянно в замедленном темпе прокручивается жуткое видео: автомобиль взлетает и падает, он бьётся о землю, сминаясь, как жестянка из-под пива. Один удар, переворот, второй удар… Ррраз – и с хрустом ломаются шейные позвонки, лопается спинной мозг, взрываются кровеносные сосуды… Бьются в истерике нейроны, пытаясь в последний миг разослать по телу сигналы бедствия, их безмолвный вопль превращается в судорожные спазмы, конвульсии, и через секунду всё кончено…
Не хочу об этом думать.
И говорить.
– Может, и забыла пристегнуться, – вздохнула я. – А подушки безопасности не сработали.
