По тону Марины я попыталась предположить, известно ли ей о грядущем увольнении, и сердится ли она на меня. Однако голос главного редактора «Стильной Леди» звучал ровно и, как всегда, деловито.
Наверное, она ничего не знает.
Тем лучше.
Надеюсь, когда владельцы журнала всё-таки сообщат Марине, что больше не нуждаются в её услугах, они не забудут рассказать несчастной изгнаннице, как рьяно я её защищала?
– Юля, – сказала Марина, – а где же статья «Семья или карьера?», что-то не вижу! Вроде вчера был последний срок?
– Сегодня! – бодро отрапортовала я. – Не вчера, а сегодня.
– Точно?
– Абсолютно. И статья готова. Сейчас скину по почте, лови!
– Я привыкла, что ты привозишь распечатку. И никогда не срываешь график. Поэтому и звоню в полном недоумении.
– Вчера не успела заехать, – соврала я.
То, что не успела, было чистой правдой. А когда бы я успела? Сначала ездила в бизнес-центр «Звезда», общалась с Марининым начальством. Потом страдала – долго, яростно… Затем рыскала по Интернету, пытаясь вычислить, каким препаратом была отравлена. Ориентировалась на симптомы и на расшифровку анализов, взятую в больнице у Вадима… Пришла к выводу, что проще спросить у Ланочки.
Ведьма.
Обман заключался в том, что вчера статья ещё не была готова. Я спешно дописывала её ночью, отгоняя прочь мысли о свекрови и о дымящейся чашке кофе. О Ланочке думала с ненавистью, о кофе – с вожделением. Утешилась двумя литрами зелёного чая. Страдала, мучилась, но статью добила.
Скинув материал по электронной почте, я вдруг вспомнила, что уже лет сто не принимала Марининых витаминов в шоколаде! Совершенно забыла про них – и немудрено, учитывая, сколько всего на меня навалилось… Пошарив в сумке, не обнаружила на месте фиолетово-серебряной коробочки.
Хм-м…
Наверное, валяется где-то дома.
Насколько помню, там оставалась всего парочка конфет. Жаль, не удалось выдержать чистоту эксперимента. Так как в последний месяц кроме волшебных швейцарских пилюль в мой желудок поступали и безумные дозы отравы, нельзя установить, насколько благотворным (или незаметным) было влияние Марининых витаминов. В аннотации, кстати, упоминалось, что данный комплекс рекомендуется также и беременным женщинам… А я как раз и была беременна.
Правда, очень недолго.
– Юля, до вас невозможно дозвониться, – укоризненно заявил Олег. Его приятный баритон зазвучал в телефоне едва ли не сразу же, как я реанимировала мобильник.
– Телефон разрядился.
– Так я и на домашний звонил!
– С домашним тоже какая-то петрушка. Пока не выяснила.
– И всё равно, Юля, вам нет оправдания, – сурово произнёс Олег. – Вчера мы должны были встретиться и серьёзно всё обсудить.
– Что, например? – вздохнула я, прекрасно, однако, представляя себе предмет разговора.
Не хочу никаких серьёзных обсуждений.
Не до того!
– Например, размер аванса.
Раздался стук падающего тела. Это я свалилась под стол от изумления.
– У вас есть счёт в банке? – спросил Олег. – Вы получаете зарплату на карточку? Мне нужны ваши банковские реквизиты.
Какой напор! Но ведь я ещё не дала согласия на него работать. И даже не собираюсь!
– У меня есть банковский счёт, – в замешательстве пробормотала я. – И его вряд ли можно сравнить с банковским счётом Жаклин Онассис. Но…
– Вот и славно, Юля! – обрадовался Олег. – Пересечёмся где-нибудь прямо сейчас?
– Нет! – запротестовала я. – Работы много. Сегодня ничего не получится. Два интервью, а потом в составе представительной делегации поеду к чёрту на рога – мы будем лазить по котловану, заполненному отбросами птицефабрики, и копошиться в тухлятине.
– О боже! Вам это надо, Юля?
– Конечно, надо! – воскликнула я. – И очень! Птицефабрика принадлежит одному видному персонажу местного олимпа. Нет, не пугайтесь, не вашему другу Альберту Васильеву, как ни странно. Так вот, сейчас появился шанс прищучить этого чиновника и бизнесмена. В данный момент – расклад не в его пользу. У кого-то из высшего руководства на дяденьку вырос зуб. Надо пользоваться моментом. Мы заставим куриного короля правильно утилизировать отходы, не загрязняя окружающую среду. Вы-то, Олег, вернётесь обратно в Москву. А я тут живу, дышу этим воздухом. Поэтому меня чрезвычайно возбуждает мысль о предстоящей поездке – напишу разгромный материал, глядишь, и атмосфера немного очистится.
– Что ж, всё ясно. А завтра как?
– Завтра будет завтра, – вздохнула я. – Созвонимся, хорошо?
Мне вовсе не хотелось встречаться с Олегом. Он ждёт положительного ответа и настроен решительно. Теперь не станет – как прежде – кружить вокруг да около, очаровывать, сдавать назад при малейшем намёке на отказ…
Но я не смогу ответить «да», твёрдо скажу ему «нет». И что потом? Увижу в глазах Олега презрение и насмешку? Или даже услышу какие-то неприятные вещи в свой адрес?
Именно это и пугает. Не потому, что боюсь его разочаровать, а потому, что боюсь сама в нём разочароваться… Целый месяц я видела перед собой неотразимого и обаятельного мужчину. Он сыпал комплиментами, как падишах бриллиантами, он очаровывал меня своим умом. А вдруг сейчас все его достоинства улетучатся? И выяснится: он вовсе не герой, а обычный лицемер. Гнилушка.
Вот этого я и боюсь.
Хочется верить, что целый месяц Олег не изображал отличного парня, а на самом деле им был. И является до сих пор.
Что ж, в любом случае, с этим придётся когда-то закончить. Завтра мы с ним встретимся и поговорим. Или послезавтра. Или через пару дней.
Два интервью и поездка к котловану птицефабрики основательно меня вымотали. Но я была довольна – рабочая суета не оставляла возможности думать об утраченной беременности и кознях Ланочки. На кладбище дохлых кур пахло отнюдь не так, как в парфюмерном бутике. Мы с коллегами надышались вони, удивляясь, почему нам не выдали противогазы. Каково же обитателям близлежащих населённых пунктов? Они наверняка задыхаются от этого смрада.
Пока я с компанией журналистов из других изданий осматривала куриную свалку, мне позвонил Никита. С момента отъезда мы с мужем общались прохладно, не балуя друг друга привычными телефонными нежностями. Я не могла простить ему несправедливых обвинений, он мне – легкомыслия. Никита так и не поверил, что я не принимала таблеток.
Сказать ему правду?
Да, я их принимала! Но только не знала об этом. Таблетки мне скармливала его драгоценная мамуля!
Желание сразу выложить Никите правду и реабилитироваться перед ним (одновременно уничтожив свекровь) я подавила с огромным трудом.
