Ошеломленная таким напором, Настя безропотно последовала за
юношей.
— А фронт работ? — только и смогла сказать она.
Впрочем, подобный вопрос можно было и не задавать: передовая линия проходила по
узкому коридорчику и микроскопической кухне. Единственная комната была заметно
больше вспомогательных помещений. И выглядела бы просторной, если бы не обилие
стеллажей и металлических шкафов. Имелась в комнате и почти антикварная
конторка. А кроме того, планировку безбожно портила выгородка в углу.
— А там что? — Настя указала подбородком на
выгородку.
— Начальство, — охотно пояснил парень. — Но
сегодня оно отдыхает. Выходной.
— Да.
— Ну, не буду вам мешать. — Парень отлепился от
Насти, подошел к письменному столу и устроился за компьютером.
Через секунду послышались щелчки, обрывки фраз и электронная
музыка. Эту музыку Настя уже слышала: прыщавый юнец дулся в “Секретные
материалы”, любимую электронную игрушку Илико. Тот называл ее “квестом”.
Настя начала с окон, потом переместилась на кухню, где над
раковиной висел написанный от руки листок: “НЕ ОСЛОЖНЯЙТЕ ЖИЗНЬ КОЛЛЕГАМ! МОЙТЕ
ЧАШКИ ПОСЛЕ СЕБЯ!” Судя по всему, жизнь коллег была нелегкой: мойка ломилась от
грязной посуды. Покончив с наведением порядка в кухне и туалете, совмещенном с
ванной и к тому же оказавшемся еще и маленькой фотолабораторией, Настя протерла
от окаменевшей пыли стеллажи в комнате. А потом — уже по своей инициативе —
вымыла лестничную площадку и взрыхлила почву в горшке с квелым цветком алоэ
(Aloe Margaritifara, очень редкая разновидность).
И только после этого решилась подойти к парню за
компьютером.
— У вас цветочек гибнет, — сказала она. —
Если хотите, я напишу, что нужно делать…
— Да к черту цветочек… Тут игра гибнет. —
Очевидно, что-то у него не складывалось с виртуальными поисками вечных, как
гамбургер, и назойливых, как мухи, агентов Малдера и Скалли.
— Я напишу… У вас есть ручка?
— Возьмите на соседнем столе. Бумага в пачке. Настя
пристроилась на краешке стула, вытащила из стеклянной банки остро заточенный
карандаш, положила перед собой листок и принялась составлять план оперативных
работ по спасению Aloe Margaritifara.
— Смесь удобрений для кактусов… Она должна продаваться
в цветочных магазинах. Я там все указала.
— Завтра же пойдем и купим… — Парень даже не повернул
голову в ее сторону. — Прямо с утра. Черт возьми, даже солюшен не
скачать!.. Поставят когда-нибудь в этой шарашке Интернет или так и будем
каменным топорами махать?!
— Вообще-то я все закончила, — прервала его
стенания Настя.
— Одну минутку. — Не отрывая взгляда от монитора,
парень сунул руку в ящик стола и вытащил купюры. — Триста пятьдесят
рублей, как договаривались. Захлопните дверь, пожалуйста.
— Хорошо…
…Через десять минут Настя робко покашляла, напоминая о себе.
— Вы еще не ушли?
— Нет… Я хотела спросить… Это ведь “Валмет”.
Детективное агентство, да?
— С добрым утром, мамаша! — Юный наглец
рассмеялся. — Значит, и у техперсонала бывают проблемы криминального
характера?
— Бывают.
— Муж сбежал с соседкой в Карабсельки? Или банку
огурцов, не дай-то господи, свистнули?
— А вы можете найти?
— Мужа или огурцы? Или Карабсельки на карте области?
Парнишка, насильно оторванный от материнской груди Даны Скалли,
явно издевался, но хватать его за шею и гнуть к полу было явным перебором. Да и
всю свою ярость Настя ухлопала на переговоры с Мицуко.
— …И вообще — у нас выходной, мамаша.
— Я понимаю. Не беспокойтесь, двери я захлопну… Из
флигелька она вышла отягощенная новым знанием.
Во-первых, таинственный “Валмет” является не чем иным, как
курсами повышения квалификации местных хамов. Во-вторых, возможно, Кирюша был
не так уж не прав, если само ее появление провоцирует тряпки, ведра и чистку
грязной посуды. В-третьих, она прошляпила переход в возрастную категорию
“мамаш”. И в-четвертых, где-то в недрах прилегающей к Питеру области затаился
населенный пункт Карабсельки…
Но раскладушку она купила вовсе не из-за агентства “Валмет”.
Никакого другого жилья, кроме квартиры, которую снимал брат,
у нее не было, а спать в комнате, украшенной свидетельствами его сумасшествия,
было выше ее сил. Завтра же она смоет надпись на окне и поклеит обои. И божьи
коровки исчезнут навсегда. Во всяком случае, для нее.
…Настя проснулась в четыре утра.
Четыре утра — выработанная годами привычка. Четыре утра —
время, когда работа начинает вздыхать, ворочаться и дышать тебе в ухо.
Но никакой работы не было. Только дождь.
Дождь начался еще, вчера, на кладбище, во время похорон Кирилла.
Это было совсем непросто — решиться оставить его здесь, в глинистой бедной
земле. Но Настя хорошо помнила, как он уезжал из Вознесенского: отъезд, больше
похожий на бегство. Он ненавидел их захудалый деспотичный дом, и захудалое
море, и захудалые скалы, — он никогда бы не простил ей, если бы снова
вернулся в тихий и благостный провинциальный ад Вознесенского.
Даже мертвый.
Никто не провожал Кирюшу в последний путь, кроме Насти и
двух могильщиков, — ни один человек. Да и могильщики торопили ее — их ждали
еще одни, более хлебные похороны. Но сотенная сверх положенной таксы сделала
свое дело: она получила еще несколько лишних минут для прощания. Но и за эти
минуты они не стали ближе: ссадина на лбу Кирюши отвергала ее, и седые виски
отвергали, и даже темная полоса на шее, которую удалось прикрыть воротником
рубахи, — тоже отвергала…
После кладбища она заехала в магазин и купила бутылку водки:
никогда нельзя нарушать традицию. Это была из немногих Зазиных истин, которую
Настя усвоила за тринадцать лет супружества. Другие истины гласили:
— женщина принадлежит мужу;
— мальчик принадлежит отцу;
— мужчина никому не принадлежит.
Кроме того, в Настином случае имела место более расширенная
формулировка: “женщина принадлежит мужу, иначе гореть ей в аду”.
Придя в квартиру Кирилла и уже привычно поплакав, она налила
водки в стакан, прикрыла его хлебом и принялась за поиски фотокарточки брата.
Но так ничего и не нашла: ни единого альбома, ни единого снимка, даже негативов
не было. Странное дело, трехлетняя жизнь Кирилла в Питере не имела никаких
документальных подтверждений!
Поразмыслив, Настя вытащила из кошелька двойную фотографию
сына и брата — и отрезала изображение маленького Кирюши. Только сейчас она
вспомнила день, когда был сделан снимок: последнее воскресенье перед
сватовством Зазы. Тогда они ездили в областной центр кататься на аттракционах…
