Ни на одной из фотографий мальчик не улыбался.
Смотрел в объектив невидящим взглядом — и не улыбался.
И это было противоестественно: в возрасте этого пацана
Метелица прыгал по жизни с разбитыми коленками и радовался всему как
ненормальный. А уж такому событию, как запуск воздушного змея!.. Да Валя
Метелица просто скакал бы от радости! А этому — что змей, что рыбий жир,
никаких эмоций. Отложив фотографии ребенка, Метелица пришел к единственно
верному выводу: хреновые у тебя родственники, пацан. Да и что другого можно
ожидать от людей, которые даже не платят за международные переговоры…
Если с несчастным парнишкой все было более-менее ясно, то с
девушкой оказалось сложнее. Ее снимки следовали за снимками пацана, и ничего
необычного в них поначалу не было. Так, запечатленные мгновения ее жизни. И
преобладали при этом общие и средние планы: ни разу художник не приблизился к
модели. К тому же девушка не смотрела в объектив, из чего Метелица с Сойфером
сделали вывод, что сделаны фотографии исподтишка. И человеком, безусловно,
влюбленным.
А именно — напрочь потерявшим ориентацию в пространстве
Кириллом Лангером.
Вкусов Лангера Метелица не разделял, и подобный тип женщин
ему никогда не нравился. Худосочная стерва с глупо выгнутыми бровями. У таких
девиц мозгов обычно не больше, чем у банки со сливовым джемом; и любое их
высказывание по любому поводу можно без купюр отправлять в юмористические
рубрики “Нарочно не придумаешь”. А кукольные глазки, а кукольные реснички, а
кукольный ротик! Стоит только завалить эту Барби на спину, как ротик тотчас же
начнет механически скандировать: “Ма-ма! Ма-ма!” И ничего другого от него не
дождешься.
Хотя приходится признать, что многие мужики клюют на эту
сюси-пуси-псевдодевственность. Даже если шахта выработана до последней
возможности и степень износа технологического оборудования равна ста процентам…
Вот и Лангер попался.
Потанцевав на костях дуры-Барби, Метелица углубился в
изучение снимков:
1. Барби выходит из какого-то ресторана в сопровождении
какого-то очарованного мускулистого павлина. Снимок сделан со спины.
2. Барби садится в машину.
3. Мускулистый павлин целует Барби ручку. Снимок сделан со
спины.
4. Барби выходит из подъезда.
5. Барби стоит на углу какой-то улицы и смотрит вверх.
6. Барби стоит на углу какой-то улицы, смотрит вверх и
улыбается (верхний край снимка смазан).
7. Тело, лежащее на асфальте все той же улицы (этот снимок
был сразу же перенесен впечатлительным Метелицей в стопку “Трупы”).
8. Барби удаляется от места падения тела.
9. Барби в кафе. Попивает кофеек и улыбается.
10. Барби у витрины магазина, похожего на сувенирный.
11. Барби входит в стеклянные двери какого-то заведения. У
двери дежурят пальмы в кадках.
12. Барби, облокотившись на крышу какой-то машины, смотрит
вверх и улыбается (верхний край снимка смазан).
13. Тело, лежащее на асфальте (последовало за своим собратом
в стопку “Трупы”).
14. Барби удаляется от места падения тела.
15. Барби протискивается в подъезд какого-то
полуразрушенного дома.
16. Барби стоит у выбитого окна, в бинокль наблюдая за домом
напротив.
17. Окно в доме напротив. В окне ничего не видно.
18. Из подъезда дома выносят на носилках тело, упакованное в
черный пластиковый мешок (и его, несчастное, туда же, к “Трупам”!).
На этом эпопея с кукольной девочкой заканчивалась.
Закончилась и пленка.
В полном молчании Арик разложил все снимки на полу
соответственно их классификации. Несколько минут все молча взирали на хронику
страшных событий, а затем слово взял Метелица.
— Что скажете? — спросил он у притихших
сотрудников.
— Круто, — выдохнул прыщавый Дергапут. —
Просто-таки сюжет для квеста! Готовая разработка, юзеры будут на дерьмо
исходить от восторга.
— Увянь, молокосос, — окоротил родственника Додик
и, глядя на Метелицу, добавил:
— Не знаю, как юзеры, но то, что мы сейчас по уши в
дерьме, — это точно.
— Да ладно тебе, Додик, — примирительно сказал
Метелица. — Сейчас сожжем эти снимки. И пленку заодно. И все. Привет
семье. Никто никогда не узнает.
— А Настя? — не ко времени встрял Арик. — Она
же приедет за снимками. Она знает, что я их проявлял.
— Это она тебя попросила проявить?
— Нет, я сам вызвался. Просто… хотел помочь.
— Вот ты и помог. Нам всем. Может, она специально все
это подстроила! Может, она вообще здесь потому, что существует эта
пленка! — заорал Додик. — Ты знаешь, что это за пленка?! И кому она
вообще предназначалась? И кто ее отщелкал?
— Кирилл… — сказал Арик.
— Это который транзитом на тот свет последовал? Без
промежуточных остановок? — ехидно осведомился Сойфер.
— Именно! — огрызнулся Дергапут. — Именно!
Его сестра мне рассказала!
— Сестра! — Додик бешеными темпами предавал розы,
которые купил красотке на последние деньги. — Откуда ты знаешь, что
сестра?! Она тебе что, паспорт свой показывала?
— В паспорте такие отметки не проставляются, —
попробовал урезонить разошедшегося Додика Метелица.
— Один хрен! Может, она такая же сестра, как я —
транссексуал!
— А ты транссексуал? — Метелица с Ариком синхронно
приподняли брови.
— Ну, неудачный пример, согласен, — сразу же пошел
на попятный Додик. — И все равно… Мы не знаем, почему она пришла к нам. А
она соответственно может лепить к стене любого горбатого, за руку ее не
ухватишь! Еще и мужа грузинского приплела! А может, у нее в каждом городе по
такому мужу! А то и по два!
Нет, Метелица не мог, физически не мог вынести обвинения в
адрес обожаемой “Kawasaki Ninja ZX-7RR”. И потому застучал ладонью по конторке.
Неожиданно вспыхнувшая любовь к ниндзя заставила его соображать быстрее и открыла
в его душе такие бездны, о которых он даже не подозревал.
— Предлагаю не обсуждать этого, пока не придет
Анастасия. Надеюсь, она все нам объяснит. Давайте лучше поговорим о снимках.
Есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
— Да какие тут соображения! — бросил Додик. —
Парень снимал свою подругу на фоне трупов. Вот и все. Развлекался.
— Не думаю. — Метелица уселся за стол. Он с
удовольствием забросил бы на него еще и ноги (как делала вчера неподражаемая,
затянутая в кожу ниндзя), если бы… Если бы успел с утра вычистить ботинки.
— А как же вы думаете, патрон? — В их споре с
Додиком прыщавый Дергапут сразу же принял сторону “патрона”, и Метелица это
почувствовал.
