– От чего умер Агафон? – спросила она у Санты. – Он болел?
– Болел? С чего ты взяла?
– Я врач. Люди просто так не умирают, тем более молодые. Сколько было лет твоему хозяину?
– Много... очень много. Его удел – вечность.
Высокопарный слог Санта, несомненно, перенял у Агафона.
– Все мы дети вечности, – усмехнулась Глория. – А по паспорту сколько ему набежало?
– Тридцать четыре года...
– У него остались родственники? Отец, мать?
– Он всегда говорил, что один как перст...
– На похороны кто-нибудь приходил?
– Нет, – дернул подбородком Санта. – Мы пережили это вдвоем, я и он. Он не хотел, чтобы посторонние присутствовали на его похоронах.
– И ты никому не сообщил о его смерти?
– Кому я должен был сообщить? Он не давал мне никаких указаний.
– Но ты хотя бы... вызывал врача, который установил причину...
– Я обязан был соблюсти все формальности. Хозяин умер естественной смертью! – с нажимом произнес великан. – Сначала я решил, что ты... убила его. Ты спасла себя тем, что сбежала. Тебе повезло! Потом я опомнился. Хозяин нарочно отослал меня из дому. Он хотел остаться наедине с тобой... в мастерской. Он все предусмотрел. В момент смерти он выбрал тебя...
– Что значит «выбрал»? – похолодела Глория.
– Он счел тебя более подходящим сосудом...
– Сосудом? – с ужасом повторила она.
– Сосудом для перехода магической силы... Разве тебе не известно, что маг не может умереть, пока не передаст свою силу... достойному претенденту?
Последние два слова дались ему с трудом. Он не смел оспаривать выбор усопшего, но и не одобрял его, несмотря на все свое поклонение. Женщина не сможет заменить мужчину.
Глория надеялась, что слова Санты – только распространенное заблуждение, которое тот искренне разделяет. Да, существует поверье, будто бы колдовские способности передаются в момент смерти от одного человека к другому путем телесного контакта. Но это всего лишь поверье!
Она нервно сглотнула и опустила глаза. Санта молчал, ожидая дальнейших вопросов. Он всецело положился на волю покойного, который пожелал, чтобы слуга пролил свет на сложившуюся ситуацию.
– Агафон что... заранее знал о своей смерти?
– Разумеется, – степенно кивнул великан. – Он готовился к ней. Поэтому и позаботился о тебе...
– В каком смысле?
– Он искал претендента. Это оказалась ты. У него было видение... я уже говорил. Зачем, по-твоему, мы рисковали? Ты везучая! – с завистью произнес Санта. – Если бы не хозяин, бандиты убили бы тебя... Они собирались получить выкуп и избавиться от жертвы. Они всегда так делают. Им не нужны свидетели.
У Глории запершило в горле.
– Могу я посетить... могилу Агафона? – прокашлявшись, спросила она.
– У него нет могилы. Он приказал развеять свой прах на перекрестке в полнолуние. Я выполнил это. Теперь хозяина ничто здесь больше не держит.
Глорию подташнивало, как при головокружительном спуске на «американских горках». Разговор с Сантой выбил ее из колеи. Она надеялась, что все ее подсознательные догадки – бред, который не подтвердится. Но получилось наоборот.
– Теперь я буду служить тебе, если ты захочешь... – вырвалось у великана.
– Мне?
– Ну да... Когда появится нужда, приходи.
– С-спасибо...
Она не знала, как ей следует вести себя. Попрощаться с Сантой как с добрым знакомым... или уйти отсюда и забыть о нем навсегда. Забыть обо всем, что она здесь услышала!
На стене тикали допотопные часы. За пыльным стеклом двигались неумолимые стрелки. Прошло около двух часов...
Глава 26
Лавров навел справки об Агафоне Таленникове – сведения оказались до обидного скудными. Семь лет назад тот переехал из Москвы в Черный Лог, достроил дом и жил, практически не выходя со двора. Господь Бог, обделив его внешностью, компенсировал этот недостаток поразительным везением. Раза два-три Таленников выигрывал крупные суммы в лотерею. В Москве у него была квартира, которая досталась ему от приемной матери. Женщина усыновила его в роддоме, куда настоящая родительница подкинула малыша, очевидно, не желая растить урода. Когда приемная мать умерла, Агафон сумел встать на ноги и обеспечить себя материально. Он занимался простыми на первый взгляд вещами, которыми вроде бы никого не удивишь: составлял гороскопы, толковал сны, делал бизнес-прогнозы, помогал искать пропавших людей по фотографиям. Постепенно круг его клиентов сужался, а плата за услуги возрастала. Обратиться к нему за советом мог позволить себе далеко не каждый.
Потом он вдруг продал квартиру и решил перебраться за город. Еще в детстве у него начали проявляться необычные способности, которые пугали окружающих. Иногда он читал мысли и предупреждал о грядущих событиях. Сверстников Агафон зачастую ставил в тупик своими так называемыми «фокусами» – с легкостью гнул ложки и вилки из нержавейки, двигал предметы и гасил взглядом зажженные спички. Все, однако, считали эти «фокусы» не более чем ловкими трюками и прочили мальчику карьеру циркового иллюзиониста. Но тот и слышать не желал о цирке. «Иметь обличье шута и быть шутом – не одно и то же!» – любил повторять он. Еще одна особенность Таленникова заключалась в том, что он говорил и вел себя отнюдь не по-детски. Воспитатели из интерната, где он учился, отмечали его «взрослость» не по годам и острый оригинальный ум.
Подрастая, Агафон то ли перестал демонстрировать свои «фокусы», то ли его паранормальные способности улетучились. Приемная мать любила его без памяти, несмотря на уродство, и карлик отвечал ей взаимностью. Она хотела, чтобы он учился дальше, подобно всем остальным, – поступил в вуз, получил востребованную профессию и смог трудиться на дому. Но Агафон отказался наотрез. Его совершенно не интересовали ни высшее образование, ни профессиональная карьера, ни заработок. Казалось, он не беспокоится о своем будущем.
Таленников прожил всего тридцать четыре года. Возможно, он предвидел, сколько лет ему отведено, и не хотел тратить драгоценное время на учебу, которая ему не пригодится. Чем больше Лавров узнавал об Агафоне, тем сильнее интересовал его этот странный человек с убогим телом и недюжинным характером. У того не было профессии, зато водились деньги, не было друзей, зато имелся верный слуга, готовый за хозяина в огонь и в воду. Лавров подозревал, что захоти Таленников обзавестись женой – желающие нашлись бы. Тот наверняка умел очаровывать женщин, так же как он очаровал бывшего алкоголика Санту и сделал великана послушным орудием в своих руках.
Интересно, что могло связывать покойного Агафона с Глорией Зебрович? Этот вопрос помимо воли засел в мозгу начальника охраны и лишил его покоя. Вряд ли вдова без веского повода стала бы форсировать покупку дома в захудалой деревушке Черный Лог. Тем более при отсутствии необходимых средств. Сначала она для отвода глаз заговорила о доме в Прокудинке, якобы с целью разобраться с собственным похищением и таинственным письмом от бывшего воздыхателя. Но какое отношение к письму имел дом? Кого она надеялась там найти? Самого Нефедова? Мертвые не воскресают... Разве что только в кино.
