Она разглядела широко открытые голубые глаза, темные, удивленно поднятые брови, лужу алой крови на мостовой… Даже мертвый, Вадим был неприлично, избыточно красив какой-то не мужской, рекламной, глянцевой красотой.
А что он мертв – Надежда поняла сразу каким-то шестым или даже седьмым чувством.
Впрочем, ее догадку тотчас же подтвердил кто-то из зевак – всегда в такой толпе найдется кто-то, кто лучше всех информирован, все знает и ни в чем не сомневается.
– «Скорую» вызвали, – говорил крупный, бровастый мужчина лет пятидесяти. – Но зачем ему «скорая»? Он мгновенно умер! Перелом основания черепа, я вам это точно скажу! Это он даже не успел охнуть, как уже того… умер…
«Как раз охнуть-то он успел», – подумала Надежда, вспомнив страшный крик, который издал Вадим перед смертью.
– Вы врач? – с уважением осведомилась невысокая женщина в синем плаще.
– Я, может, и не врач, но тут врачом и не надо быть, тут все симптомы как на ладони! – с апломбом ответил бровастый. – Вы только на лицо его посмотрите! Вы на глаза его обратите внимание! Тут не «скорую», тут милицию надо вызывать! Вывернула машина неизвестно откуда, сбила его и даже не остановилась!
– Это что же творится? – ужаснулась женщина в синем. – Это среди белого дня прямо на пешеходном переходе могут сбить – и ничего им не будет!
– Конечно, ничего! – донесся голос из толпы. – Мало того что на переходе, так еще и на зеленый свет!
– Номер кто-нибудь запомнил? – подал голос еще кто-то из зевак. – Непременно надо было номер запомнить!
– Где же его запомнишь? – вещал знаток симптомов. – Она же пронеслась как молния, только ее и видели!
И тут Надежда вспомнила темную машину, которую заметила, когда только вышла из дома, направляясь в сберкассу. Вспомнила два мужских силуэта в этой машине. Они не разговаривали, они ничего не делали – они ждали.
И вот дождались…
Надежда ничуть не сомневалась, что именно эта машина только что сбила Вадима.
Подъехала милицейская машина, из нее вышли двое озабоченных ментов. Один был пониже ростом, коренастый, с хорошо просматривающимся животиком, второй, наоборот, – высокий, худой и унылый. Менты огляделись по сторонам и дружно вздохнули. Высокий подошел к трупу, поглядел на него в печали, затем достал блокнот, снова огляделся и проговорил скандальным надтреснутым голосом:
– Граждане, кто свидетель? Подходите, будем записывать ваши координаты!
Толпа рассосалась так же мгновенно, как перед тем мгновенно возникла. Надежда и сама не заметила, как вошла в свой подъезд, вызвала лифт, поднялась на свой этаж.
Тут она на секунду задержалась.
Может быть, позвонить в дверь соседки и сказать, что только что убили Вадима? Ведь он как-никак ее муж, пусть даже бывший…
Но она тут же отбросила эту мысль.
Хватит лезть в чужие дела.
Если Вадим – ее муж, то ее обязательно найдут, сообщат о его смерти. А она, Надежда, не будет ни во что вмешиваться. В древности гонцов, которые приносили дурные новости, часто казнили. Сейчас до таких крайностей, конечно, не доходят, но все равно – кому хочется приносить плохие вести? Благодарности уж точно не дождешься.
И Надежда Николаевна, покосившись на соседскую дверь, удалилась в собственную квартиру.
Она снова, который уже раз за последние дни, дала себе слово заниматься своими собственными делами и держаться подальше от всяких опасных, криминальных происшествий.
Наутро выяснилось, что глажки накопилось несметное количество. Вроде бы и гладила понемножку – то рубашку, то простыню, а вот белье уже вываливается с полки. Надежда стиснула зубы и решительно разложила гладильную доску. Гладить она не любила, потому что занятие это скучное и однообразное, и всем хозяйкам известно, что долго гладить можно только под телевизор. Но телевизор Надежда тоже не слишком уважала, поэтому и оттягивала большую глажку. Она взглянула на кипу белья, и руки сами нашли пульт. Передавали новости, дело шло к концу.
«Хоть про погоду послушаю! – вздохнула Надежда. – Когда весна-то наступит?»
Однако перед погодой шли еще новости криминальные и обзор происшествий.
– Вчера в результате дорожно-транспортного происшествия на проспекте Постышева был сбит машиной гражданин Напольный Вадим Викторович.
Надежда отреагировала не сразу, потому что никак не могла привыкнуть к новому своему адресу. На вопрос, кто же такой был Постышев, муж в свое время пожал плечами и ответил, что, кажется, какой-то нарком, про которого известно было только то, что перед войной он разрешил новогодние праздники – елку, игрушки и подарки.
«Это же наша улица, Постышева! – вскинулась сейчас Надежда. – Значит, Вериного мужа фамилия Напольный… Впрочем, какая теперь разница!»
– Пострадавший скончался на месте. Автомобиль с места происшествия скрылся, однако по описаниям свидетелей удалось выяснить, что это был черный «БМВ».
«Точно, черная была машина, и стекла темные…»
– Автомобиль нашли, он оказался в угоне. Милиция просит лиц, что-либо знающих о происшествии, позвонить по телефону…
Дальше показали цифры. Надежда совершенно машинально записала номер, но потом спохватилась – зачем она это делает? Что она может сказать милиции? Сказать, что видела убитого в тот же день? Ага, как бы самой под подозрение не попасть. Все же она решила номер пока не выбрасывать – это всегда успеется.
А вот интересно, соседка в курсе, что ее бывшего мужа машина сбила буквально под ее окнами?
Надежда в деталях вспомнила подслушанный вчера разговор. То есть только часть разговора. «Он пришел и хочет меня видеть, – говорила соседка кому-то по телефону, – что мне делать?» Затем продиктовала номер Вадима и бросила трубку. Это же надо так разозлиться на бывшего мужа, чтобы навести на него убийц! Видно, здорово он ей насолил. Но кто же такие те люди, которым она звонила? Те самые двое, которых слышала Надежда, когда сидела в кладовке, больше некому…
По телевизору давно уже шла реклама, Надежда расстроилась, что пропустила погоду. Машинально доглаживая белье, она решала в уме сложную задачу – сказать или не сказать соседке, что она видела вчера ее мужа и говорила с ним и что это она подсунула его записку под дверь. И что она видела, как он погиб под колесами. Высказать все это вроде бы просто так, притвориться, что называется, шлангом и посмотреть, что из этого выйдет.
Все же, несмотря на свой авантюризм, Надежда Николаевна была женщиной здравомыслящей. И этот самый здравый смысл подсказал ей, что не стоит ничего говорить, а лучше понаблюдать и послушать, а уж потом делать выводы.
События не заставили себя долго ждать. Надежда услышала шум лифта, а потом кто-то завозился у соседской двери, той самой, Раисиной.
Надежда неслышно подошла к своей двери и выглянула в глазок. Так и есть, вот она, та самая девица, о которой в последнее время Надежда думает слишком много. Рано утром успела куда-то умотать, а теперь возвращается. Стало быть, новостей по телевизору она не видела и про смерть бывшего мужа не знает. Если, конечно, эти двое ей не сообщили.
