– Вот оно! – воскликнула Соня.
На нее шикнул тот самый, сидевший за соседним столом интеллигентный старичок, недовольно покосились остальные читатели. Библиотекарша привстала за своей конторкой и опалила нарушительницу тишины грозным взглядом.
Соня шепотом извинилась перед соседями и внимательно перечитала заметку.
Вот оно что! Меценат из Петербурга – это, несомненно, барон фон дер Везель, владелец особняка, в котором расположен ВНИИПНЯ. Значит, около ста лет назад он приобрел на аукционе в Голландии картину Босха. Если даже тогда она была куплена за сто пятьдесят тысяч гульденов, то сейчас наверняка стоит миллионы!
Значит, в Музее чертей, где Соня теперь работает, на видном месте и практически без всякой охраны висит бесценная картина середины пятнадцатого века!
Она прикрыла глаза и вспомнила картину, которая висела на стене рядом с гравюрами, изображающими судьбу ведьмы.
Свиная голова с огромными окровавленными клыками, бородатый трехногий карлик, громадное насекомое с львиной пастью, жуткий бесформенный пузырь без рук и ног, создание из одной ноги и огромного розового уха, клубок извивающихся червей с вылупленным, кровавым глазом…
Картина с первого взгляда произвела на нее мрачное, гнетущее впечатление, изображенные на ней чудовища могли появиться только в извращенном воображении больного человека… впрочем, Иероним Босх, как ни один другой художник, любил изображать на своих полотнах такие ужасы и кошмары, от которых у нормального человека волосы встают дыбом.
И эту отвратительную картину хочет получить тот человек.
Для этой цели он нанял ее предшественницу Веру Мельникову. Она должна была воспользоваться родством с замдиректора института Анатолием Беневоленским и устроиться на работу в музей. А потом ее убили, если верить той странной женщине, соседке Надежде. И тогда тот человек нашел ее, Соню. И заставил выдать себя за Веру, чтобы устроиться в музей. И может заставить сделать все, что угодно, потому что у него в руках жизнь ее мамы.
Потому что если речь идет о картине выдающегося мастера стоимостью несколько миллионов евро, преступники не остановятся ни перед чем.
Больше ничего полезного Соня в архиве не нашла. Она выключила компьютер, вполголоса поблагодарила строгую библиотекаршу и отправилась восвояси.
После поспешного бегства Сони из ее квартиры Надежда Николаевна не теряла времени даром. Она убрала пустые чашки и высыпала на стол фотографии из конверта, выкраденного ею из сумки соседки.
«Нехорошо! – Кот оживился и с трудом вспрыгнул на стул. – Сама меня лупишь газетой за то, что кусок ветчины со стола сопру, а сама воруешь чужие вещи!»
– Ты еще будешь! – вскипела Надежда. – Знаю, конечно, что нельзя так делать, а ей можно? Замешалась в какую-то некрасивую историю, знает же, что сплошной криминал вокруг. И двоих уже убили! И если на то пошло, украла я вовсе не ее фотографии, а Верины, а ей они теперь уже без надобности.
И правда, хоть и очень сердита была Верина мать Валентина на своего мужа, все же какие-то снимки из их совместной жизни для дочери сохранила. А Вера прихватила их из дома, чтобы, надо думать, предъявить отцу. Всего-то несколько снимков.
Надежда склонилась ниже. Вот большая фотография, цветная, на ней много народу позирует на фоне здания. Что там написано? Так, физико-механический институт, а это, стало быть, выпуск. Все молодые люди, веселые – ну как же, дипломы небось получили.
Надежда внимательно исследовала снимок и нашла там молодого Анатолия Беневоленского. Красивый парень, не наврала Таисья Михайловна. Он и сейчас-то ничего себе, а уж в молодости и вовсе красавцем был. Волосы светлые волной, взгляд прямой, открытый, улыбка широкая. Стоит в обнимку с девушкой. Надо думать, это Валентина. И вправду невидная девушка, незаметная, не слишком они друг другу подходят. А вот поди ж ты, взял ее замуж, прожили сколько-то…
Следующий снимок был любительским, черно-белым. Папа с маленькой дочкой на озере. Ей годика три-четыре, плавает на мелкоте с кругом. А он стоит чуть в стороне и манит ее к себе, улыбаясь. Обычное дело – в отпуске или в выходной поехали люди за город, мама и щелкнула своих. На остальных снимках была Вера – маленькая, с плюшевым медведем в обнимку, с ранцем и букетом цветов – первоклассница, снова летом, с подружкой…
Надежда еще раз положила перед собой снимок отца с дочерью. Здесь, на черно-белой фотографии, черты Беневоленского проступили яснее, и она с изумлением поняла, что он ей кого-то напоминает. Вроде бы только что видела она такой же точно разрез глаз и высокие скулы, прямой нос.
Соня! Он похож на Соню, поняла Надежда. Вот именно, сегодня она разглядела девушку внимательно. Раньше сталкивались только на площадке – она была сильно накрашена, да еще волосы светлые на лицо опускала. А сегодня Надежда видела чистое лицо – свежее, без косметики и… и молодое. Вере было года тридцать два, такое впечатление вынесла Надежда из разговора с Таисьей Михайловной, а эта гораздо моложе, двадцать пять, не больше.
Это не странно, а странно то, что Соня похожа на Беневоленского. Впрочем, и тут ничего странного нет – нашли похожую девушку. А как ее нашли и кто? И почему она так похожа? Таисья говорила, что в молодости Анатолий тот еще был ходок, из-за того и жена с ним развелась, была там некрасивая история со студенткой. Так, может, зайти с другого конца и попробовать выяснить, кто такая эта Соня? Чья она дочка?
Надежда еще раз рассмотрела групповую фотографию и нашла на обороте штамп фотографа. Фамилия ей ничего не говорила, но вот дата – 1980 год. Стало быть, тогда они институт и закончили.
– Все просто, – сказала Надежда коту, – нужно ехать в институт и расспросить там. В архиве должны быть сведения. А то ишь, Соня эта: «Отстаньте от меня, я не могу, не могу…» Видно же, что попала девчонка в беду. А мы не можем ее так бросить, потому что она нам жизнь спасла, верно, Бейсик?
Кот ничего не ответил, он крепко спал, вздыхая во сне.
Надежда подошла к ступеням института. Возле храма науки было людно: здесь толкались и сновали, как молекулы под микроскопом, нарядные симпатичные студентки и бледные отличницы, заморенные «ботаники» и спортивные румяные ребята, стильные хипстеры и расслабленные растоманы – в общем, представители всевозможных типов и разновидностей современной учащейся молодежи.
Протиснувшись между ними, Надежда Николаевна вошла в холл, поймала пробегавшую мимо девушку и спросила у нее, где находится деканат технологического факультета. Вот отчего-то ей казалось, что Беневоленский с будущей женой учились именно на этом факультете – оттого ли, что после Валентина устроилась на завод, а где еще требуются технологи? Или просто так, но Надежда решила начать с технологического.
– Это на третьем этаже, налево от сачкодрома… – ответила студентка и понеслась своим путем.
– Налево от чего? – машинально спросила Надежда, но тут же вспомнила, что в ее студенческие времена в ее родном институте сачкодромом называли огромный холл на втором этаже главного здания, где студенты проводили перерывы между занятиями, а часто и сами занятия. В этом холле они обсуждали самые животрепещущие проблемы современности (например, где достать фирменные джинсы, модные сапоги или пластинки любимых рок-групп), в этом холле они обменивались конспектами и последними новостями, заводили романы и договаривались о вечеринках, в общем – сачковали.
