Родителям избранника я, впрочем, не понравилась. Бабка тоже держалась с моим женихом холодно, а когда ушел, презрительно фыркнула: «Плебей!»
– Я, бабуля, тоже не принцесса, – вздохнула я.
Нерадостно как-то все шло, без страстей, без эмоций. Словно бы реферат писала. На тему «Техника и технология выхода замуж».
Подружки мои институтские над нашим романом посмеивались. Одна, самая острая на язык, даже пригвоздила:
– Ты будто не семью создаешь, а сделку заключаешь.
– По-моему, очень современно, – парировала я.
– Без любви замужем взвоешь, – вздохнула подруга.
Я нахмурилась. Не считайте совсем уж бессердечной и сухой: любовь в моей жизни была. С двенадцати лет по однокласснику, Юрику, вздыхала, а в пятнадцать, казалось, жить без него не смогу. Ради него одного, что уж скрывать теперь, на пластику кинулась – в первую попавшуюся клинику, не разбирая дороги. Но Юрик всегда вел себя со мной только как с другом. Благородно остался за моей партой, поддерживал, когда мне лицо изуродовали. А когда в четырнадцать лет я избавилась наконец от ужасных шрамов и с трепетом вышла с больничного в школу, узнала: у Юры роман. С девочкой из параллельного класса. Я вздыхала, рыдала в подушку, ждала. Голубки наконец поссорились, но сказать Юрочке, как он мне дорог, я не успела. Одноклассник прискакал ко мне – «своему парню»! – советоваться: как ему другую школьную красавицу уговорить, чтоб в кино с ним пошла.
Так и терзал меня – вплоть до выпускного.
Рассказывать институтской подруге о своих страданиях я не стала. Как могла цинично, усмехнулась:
– Любить мужика нельзя. Пусть лучше он тебя любит.
– Так выходи за Степашку тогда! – посоветовала однокурсница. – Давно по тебе сохнет.
– С ума сошла, – расхохоталась я.
Степашка Иванов у нас на курсе был абсолютным изгоем. Нескладный, кособокий, откуда-то из-под Оренбурга, ни кола, ни двора, ни родни. Поступил в институт по квоте для детей-сирот, в экономике не разбирался вообще, писал с ужасающими ошибками и нагнать нас даже не пытался. С огромным трудом и постоянными пересдачами перебирался из семестра в семестр. Давно бы выгнали уже его (хватало желающих – с вечернего на дневное перевестись) – но за Степашку Лопаревич, заведующий нашей кафедрой программирования, стоял горой. Говорил: бешеный талант.
– Обтесала бы лучше Степашку, – стояла на своем институтская приятельница. – Если умыть-одеть-причесать, он даже ничего. И по жизни куда перспективней Дениски твоего. Будет где-нибудь в Силиконовой долине работать.
Думала я и про Степашку, конечно. Стану при нем постоянной мамочкой – может, тоже добьется успеха. Но только мне придется бесконечно его наставлять, заставлять, продвигать. Умывать, кормить, понукать, чтоб пошел в душ и в парикмахерскую. Терпеть запои – Степашок уже сейчас, на втором курсе, пил гораздо тяжелее и беспросветнее, чем положено среднестатистическому студенту.
Нет, лучше уж всегда чистенький, основательный, здравомыслящий и надежный Денис.
– Слушай, а ты обязательно хочешь белое платье? – Денис взглянул на меня слегка виновато.
Я хотела. И даже выбрала фасон: никаких пышных юбок, шелковое, в пол, по фигуре. Однокурсница, с которой вместе ходили по магазинам, увидела меня в нем и ахнула:
– Да ты принцеска просто, Машка!
Тут же безжалостно добавила:
– Денис твой рядом трактористом будет смотреться.
Напрокат выдать этакую красоту («Эксклюзивная дизайнерская модель!») мне отказались, стоил наряд безмерно. Но я готова была отдать все свои сбережения, чтобы выглядеть в день «Х» пусть не самой счастливой, но, безусловно, самой эффектной в загсе невестой.
Я улыбнулась Денису:
– Что ты имеешь против белого платья?
– Да ну, – пренебрежительно усмехнулся он. – Сестрицу замуж выдавали: дождь, грязь. А жених – он на мальчишнике перебрал, всю свадьбу страдал – постоянно на подол наступал. И вообще, – внимательно посмотрел в глаза, – я бы не устраивал никаких гулянок. Тебе оно надо? Съедется куча родственников, все напьются. В чем смысл?
– Предлагаешь, что ли, в джинсах расписываться пойти? – ощетинилась я. – А сразу из загса – на лекции, в институт?
– Не в институт, а в аэропорт, – не смутился Денис. – Штемпельнем паспорта – и улетим куда-нибудь на Мальдивы. А родственники, если хотят, пусть сами за наше здоровье и счастье пьют. Одни.
Идея мне понравилась.
Мальдивы, правда, в конце концов сменились бюджетным Египтом – но все равно я с удовольствием предвкушала день свадьбы. Тщательно выбирала для первой брачной ночи белье, паковала в преддверии медового месяца чемоданчик.
Бабушка смотрела на мои предсвадебные хлопоты снисходительно, свысока. Однажды обмолвилась:
– Охота тебе была!
– Ты это о чем? – насторожилась я.
– Да разведетесь вы – через год, самое позднее, – отмахнулась старуха.
Сама она – с мужем, подходящим во всех отношениях, из академической семьи, – разбежалась еще раньше, даже до рождения сына, моего папы. Когда я спросила, почему, надменно скривила губы:
– Каждая женщина обязана вкусить, что такое семейная жизнь. Но влачить ее постоянно совершенно необязательно.
«А я – тебе назло! – возьму и создам. Семью нормальную. Любви для этого не надо. Только здравый смысл».
Я не придала значения тому, что чем ближе становился день свадьбы, тем печальнее становился Денис. Считала: так положено, все мужики со свободой неохотно расстаются. Не насторожилась, когда жених отказался снимать квартиру. «Зачем? Вернемся из Египта – тогда и займемся». Мы вообще очень мало с ним говорили о нашей будущей жизни, гнездышке, совместных покупках. Даже не спали – в смысле, до утра – ни разу вместе. Я не знала, храпит ли он во сне и что любит на завтрак.
Утром – в день регистрации – проснулась с дурным предчувствием: «Ерунду я затеяла».
Хорошенькие мысли – для счастливой невесты!
Синий заяц (он продолжал «жить» на моей постели), показалось, поглядывает с сочувствием.
Собранный чемодан стоял в углу комнаты. Заграничный паспорт лежал на письменном столе.
«Улететь бы куда-нибудь – одной!» – мелькнула неожиданная мысль.
Но как же… тщательно выверенная, спланированная, благополучная семья? С человеком пусть нелюбимым – но перспективным, адекватным, нормальным?!
Я постаралась выгнать из головы глупые мысли. Почистила зубы, умылась. Обреченно уселась к зеркалу накладывать мэйк-ап (в обычной жизни косметикой почти не пользовалась).
И тут зазвонил телефон.
– Маша? – Голос Дениса звучал деловито.
– Привет! – Я постаралась притвориться, что рада. – Ты уже едешь?
