…Мы – она, а потом я – миновали то место, где убили Клио. Но
Карпик пошла дальше. Похоже, она отлично ориентировалась в хитросплетениях
коридоров. Стараясь не потерять ее из виду (заблудиться здесь было проще
простого) и не приближаться на опасное расстояние, я шла следом, недоумевая,
что же могло привести Карпика сюда. Детский тайник со стеклышками и бусинками?
Свалка запретных Максовых “Плейбоев”? Или склеп для книжки “Овод”, которую она
так ненавидела?.. Наконец Карпик остановилась, повернулась лицом к стене и
нажала на какую-то панель. Тихонько скрипя, поднялась дверь, Карпик исчезла за
ней, и с тем же скрипом дверь опустилась. Обмирая от любопытства, я стала на то
же место, на котором стояла Карпик еще несколько секунд назад. Еще несколько
секунд ушло, чтобы найти ту самую панель. Я нащупала ее рукой, приложила ухо к
стене и услышала далекий скрежет ключа: там, за стеной. Карпик открывала
какую-то дверь. Подождав, пока скрежет стихнет, я нажала рукой на небольшую
выпуклость в обшитой деревом стене.
Сезам открылся и для меня.
Я оказалась в небольшом предбаннике перед железной дверью.
Дверь была приоткрыта, Карпик даже не потрудилась закрыть ее изнутри. Тонкая
полоска искушала меня, но я все еще не решалась войти – слишком свежи были раны
впечатлений предыдущей ночи.
Ты разве не знаешь, что любопытство сгубило кошку, Ева?..
И все-таки я не смогла бороться с собой. Я толкнула дверь и
вошла.
То, что я увидела, поразило меня в самое сердце.
…Это была огромная, около ста квадратных метров,
звукоизолированная комната. С каютой ее роднило только наличие задраенных
иллюминаторов. Противоположную от иллюминаторов стену занимали мониторы. Они
работали и сейчас. На экранах я узнала кают-компанию, бильярдную, рубку,
машинное отделение, трюм морозильного цеха, сам цех, каждую из пассажирских
кают и еще множество помещений, в которых я никогда не была. Перед мониторами
стоял стол с выключенным компьютером и сваленными на него бумагами. За
приоткрытой дверью в соседнее помещение просматривалась маленькая кухня. В углу
комнаты, рядом с видеодвойкой, стоял дорогой диван черной кожи. А вокруг стола
– несколько глубоких кресел и пара стульев.
Теперь на диване сидела Карпик.
Она сидела, сложив руки на коленях и глядя прямо перед
собой. В руках она сжимала ключ.
А к одному из стульев, самому неудобному, был привязан
стюард Роман… Рот его был залеплен пластырем.
– Карпик! – слабым голосом позвала я. – Что… Что это…
Увидев меня, девочка закаменела еще больше, а потом вдруг
сорвалась с места и выбежала из комнаты. Но я тотчас же забыла о ней.
Роман. Роман, вот о ком надо было позаботиться.
За те несколько дней, что мы не виделись, он превратился в
глубокого старика с запавшими глазами, даже его шикарный подбородок усох. Я
опустилась перед ним на колени и осторожно сняла пластырь с губ. Он никак не
отреагировал на это. Только глаза его наполнились слезами.
Сдирая ногти, я принялась развязывать узлы его веревок. От
тела стюарда, еще недавно такого холеного, шел удушающий запах страха,
высыхающего и вновь проступающего пота. Но даже когда я полностью освободила
его, он не двинулся с места.
* * *
…Он смог заговорить только через полчаса. С трудом двигая
губами и останавливаясь на каждом слове.
– Вы нашли меня… Я не думал, что вы найдете… Я знаю обо
всем… Я все это видел… Я видел каждое убийство… Во всех подробностях… Все
писалось на пленку, вы же видите…
– Убийства? Вы привезли людей на корабль, чтобы убить
их всех до единого?
– Нет. – Лицо Романа исказила гримаса ужаса. – Нет, как
вы могли подумать об этом? Конечно же, нет… Никто не хотел убивать… Мы
разрабатывали план этого круиза целый год. Вы же знаете, вас предупреждали, что
это будет экстремальный тур… Такого еще не было никогда. Целый год мы подбирали
историю, мы расписывали каждый день… Каждый день путешествия по минутам. Это
должно было быть так здорово. Немного страха, немного мистики, то, что делает ощущения
такими острыми… То, что придает жизни аромат. Немного опасности, но в самых
разумных пределах. Я бы сам, сам хотел оказаться на вашем месте. Нас было
десять человек – программисты, историки, психологи. Мы просчитали все. Все до
мелочей… мы придумали историю с английским кораблем, если бы вы только могли
знать, что это была за история… Какие потрясающие вещи должны были вас ожидать
дальше…
– Значит, экипаж…
– Экипаж покинул корабль тогда, когда и должен был
покинуть. Это было изначально оговорено в контракте… За ними специально
прилетел вертолет…
– А для того, чтобы никто не слышал шума винта и никто
не видел, как команда покидает корабль, вы подсыпали всем снотворное в выпивку.
– В самых щадящих индивидуальных дозах, поверьте… Мы же
знали, кто приедет. Мы знали некоторые вещи об индивидуальных особенностях
каждого пассажира… Не обо всех, конечно… Но для каждого был свой манок, вы
понимаете?
Несчастный Вадик оказался прав, нужно отдать ему должное… Во
многом, если не во всем…
– Свой манок? И для этого вы установили камеры. Бы
знаете, что вторжение в частную жизнь уголовно наказуемо?
– Эта информация никуда бы не вышла, она была бы
уничтожена. Это тоже оговаривалось в рабочих контрактах… С этой стороны
пассажирам ничего не грозило. Они бы и не узнали об этом никогда. Просто в
самом конце круиза команда вернулась бы на борт, и мистическое путешествие было
бы закончено… И этих впечатлений вам хватило бы на всю жизнь… Это же миллионная
идея… В долларовом эквиваленте… Шикарное ноу-хау.
– Да, – жестко сказала я – Пять трупов. Шикарное
ноу-хау.
Подбородок Романа мелко задрожал:
– Никто не виноват, что все вышло из-под контроля…
– Никто? А если бы… Даже в рамках того, что вы
называете экстремальным… если бы все-таки все пошло не так, как было задумано?
– Я в любую минуту мог бы связаться с базой, в любую
минуту…
– И что же произошло?
– Макс, – сказал Роман, и его лицо снова исказила
судорога. – Мы все должны были делать с Максом. Его специально готовили… Я был
мозгом путешествия, его глазами. А Макс – его руками и ногами.
– Как же вы так проглядели его? – не удержалась я.
– Макс профессиональный моряк. Умница, все схватывал на
лету. Его привел руководитель проекта. Я не знаю, что там была за история… Но
Макс когда-то спас его, вытащил из какой-то смертельной переделки. Лучшей
кандидатуры и подобрать было нельзя. И придумать невозможно.
– Да. Лучшей кандидатуры и придумать невозможно, –
повторила я. – Так что же с ним произошло?
– Это просто ад какой-то… Я больше не могу говорить. Не
сейчас, потом… Возьмите кассету, с желтым ярлычком, вон ту… Я случайно записал
ее, но, когда понял, во что это может вылиться, было слишком поздно…. Поставьте
ее, и вы все поймете…
