– Да… Но почему Карпик выбрала тебя и застрелила
человека, которого, как ты говоришь, любила и с которым была связана всем, чем
только можно быть связанным?..
– Не знаю… Может быть, потому, что больше всего на
свете она любила не Макса, а своего папочку… И хотела, чтобы он был счастлив.
Она думала, что только со мной он мог быть счастлив. Она не теряла на это
надежды до самого конца. Мы могли быть счастливы все втроем…
– А вы могли быть счастливы втроем?
– Нет.
– Почему?
– Ты задаешь глупые вопросы. Потому что я люблю тебя…
Он снова поцеловал меня.
– Но как ты нашла Романа?
– Видишь ли… Когда погиб Макс, вся ее взрослая, такая
женская жизнь развалилась, и она снова стала ребенком, маленькой
тринадцатилетней девочкой. А эта тринадцатилетняя, хотя и очень умненькая
девочка совершенно не знала, что ей делать со стреноженным Романом. Думаю, она
подсознательно хотела, чтобы кто-то побыстрее нашел Романа и избавил ее от всех
решений… Именно поэтому она так медленно шла по палубе. Может быть, она даже
видела меня и сознательно привела к нему…
– Знаешь, Ева, Сокольников попросил у меня пистолет. И
я его отдал…
* * *
…Где-то вдалеке, у самой кромки выпуклого горизонта,
послышался далекий гул вертолета. Кошмар заканчивался. Кошмар, в котором был
только один плюс: я нашла человека, с которым останусь навсегда…
– Я надеюсь, что он не выстрелит. Ни в себя, ни в нее…
Хватит жертв, правда?
– Знаешь, о чем я подумал?
– О чем?
– О том, что все-таки хочу девочку. И чтобы она была
похожа на тебя…
Гул винта становился все сильнее, а спасение все ближе.
Скоро вертолет зависнет над палубой, и ты, Ева, сможешь сказать себе: вот и
все. Все только начинается, все только начинается…
