– Они и сейчас мне не нравятся. – Карпик сказала это
так громко, что все мы вздрогнули. – А вообще, папа, совершенно необязательно
рассказывать обо мне первым встречным.
Валерий Адамович вспыхнул. Слишком раним и совершенно не
справляется со своей дочерью, констатировала я. Интересно, как при таком
деликатном характере он подчиняет себе банковские структуры?..
– Думаю, мы не первые встречные. – Я постаралась быть
рассудительной. – Мы теперь соседи по столику и в ближайшие две недели будем
часто встречаться. Возможно, даже подружимся. Ты не против?
– Папа, положи мне салат, пожалуйста. – Карпик
пропустила мою тираду мимо ушей.
Банкир исполнил просьбу дочери, и последующие несколько
минут все были заняты едой. А я с любопытством рассматривала, остальных гостей
кают-компании.
За столиком, рядом с музыкальным центром, восседали два
полукриминальных типа: их внешность, как никакая другая, подходила для стенда
“Их разыскивает милиция”. Или для подслушанного мною разговора.
Оба братка приехали вчера днем и привезли с собой целый
арсенал для охоты на тюленей. Этот арсенал вполне мог составить счастье
небольшой преступной группировки. Их одиозную компанию слегка разбавили юный
нападающий НХЛ Виктор Мещеряков, прозванный “московской торпедой”, и Арсен
Лаккай, лидер одной из крохотных столичных партий либерального толка. Несколько
раз Лаккай появлялся на телеэкране в заседаниях “Пресс-клуба” и успел
зарекомендовать себя как ярый сторонник либеральных реформ в стране. Его вполне
прозападная благообразная физиономия и поджарая фигура удачно контрастировали с
отяжелевшими тушами демократов первой и второй волны, – может быть, именно по
этой причине партия Лаккая в последнее время набирала очки у вузовской
профессуры, менеджеров компьютерных фирм и заведующих библиотечными
коллекторами.
Но самым интересным представлялся мне последний, еще не
полностью укомплектованный столик. Пустующее до сих пор место наверняка
принадлежало Клио, которая даже не подумала появиться вовремя. Я представила,
как все тот же роскошный морячок принес ей поднос с конвертом и настоятельно
попросил не опаздывать, – и даже почувствовала легкий укол ревности: чертова
кукла Клио вполне может закрутить роман с этим морячком, она может закрутить
роман с кем угодно. С любым из трех своих соседей по столу, импозантные
мужчины, ничего не скажешь. Они приехали на “Эскалибур” ночью, и я еще ни разу
не видела их. Двое были явно знакомы и тихонько переговаривались: один из них
был постарше, он стойко держался в районе пятидесяти пяти, возрасте самом
подходящем для солидного мужчины. Если бы не безвольный рот, его даже можно
было назвать красивым: грива седых волос, ухоженные баки и аккуратно
подстриженные усы. Его спутник выглядел совсем мальчишкой, типичный азиат из
хорошей семьи и с хорошей родословной. Я так засмотрелась на него, что даже не
заметила, как нам сменили блюда. Такую красоту можно показывать за деньги,
чтобы сколотить себе капиталец на безбедную старость. Я первая внесу аванс – уж
очень хороши летящие брови и большие миндалевидные глаза. И оливковая кожа, и
твердо очерченные губы. И маленькая, почти женская, родинка на щеке. Но вместе
с тем в молодом человеке было нечто глубоко порочное, как будто что-то
подтачивало изнутри и темные, уставшие от поцелуев губы, и миндалевидные глаза.
В конце концов, абсолютная красота всегда порочна, сказала я
сама себе, успокоилась и перевела взгляд на третьего за столиком – вот тот
самый ландшафт, на котором может отдохнуть глаз неизбалованного жителя
городской окраины: толстый, добродушный, абсолютно лысый человек с самой
незатейливой, но располагающей внешностью. Отсутствие волос на голове полностью
компенсировала окладистая борода попа-расстриги. Такой внешностью обладают
адвокаты, агенты по продаже недвижимости и врачи-гинекологи. В любом случае,
этот толстый поп-расстрига довольно состоятельный человек, иначе никогда не
оказался бы на борту “Эскалибура”.
…Клио явилась только к кофе – она могла себе это позволить.
Она и хотела этого, теперь все взоры в кают-компании были устремлены на нее. А
порочный азиат даже вскочил со своего места и отодвинул стул. Клио
поблагодарила его царственным кивком головы и так же царственно села. Парад-алле,
ничего не скажешь, мегазвезда в условиях, приближенных к боевым. Даже ее изящно
подбритый затылок жил своей жизнью и напропалую кокетничал со всей
кают-компанией. Ни у кого столь позднее появление нагловатой пассажирки не
вызвало возмущения: ни у кого, кроме капитана и седого спутника азиата, которые
состроили одинаково унылые физиономии. Сдержанная ярость капитана была мне
понятна (“Дисциплина – его культ”, сказал нам с Вадиком роскошный морячок), ну
а насчет реакции хорошо воспитанного седого господина… Должно быть, его
отношение к красавцу-азиату несколько сложнее, чем может показаться на первый
взгляд.
Присутствие Клио почему-то раздражало меня, и я вздохнула с
облегчением, когда ужин закончился и капитан пригласил всех в бильярдную. Для
более близкого знакомства, так сказать. Голос у капитана был таким же
впечатляющим, как и внешность, он соответствовал всем самым дерзким
представлениям любителей Джека Лондона.
Первой в бильярдную отправилась Клио. Ее сопровождал
почетный эскорт из двух братков и до сих пор не окольцованной “московской
торпеды” Виктора Мещерякова. Карпик, вяло ковырявшаяся в тарелке с творожным
пудингом (“Специально от нашего кока вашей девочке”, – сказал роскошный морячок),
проводила певицу равнодушным взглядом.
– Beast, – тихо сказала она себе под нос, комментируя
уход Клио. – Fuck You!
"Сука, мать твою”, – машинально перевела я: мой
скромный, взращенный на синхронных переводах фильмов Квентина Тарантино
английский вполне позволял это сделать. Надо же, какой выброс эмоций, ничего
другого от малолетней любительницы Анданте Спианато и ожидать не приходится.
Должно быть, Карпик не зря куковала в благословенной Англии, кое-чему она там
все-таки научилась. Если так будет продолжаться и дальше, то за две недели
можно будет услышать от нее и весь остальной скудный набор английских
ругательств.
– Знаешь, девочка. – Я поставила локти на стол и
нагнулась к Карпику. – Не стоит прибегать к английскому. По-русски это звучит
более выразительно. Поверь мне.
– Вы всегда подслушиваете, о чем говорят другие? – Мое
замечание нисколько не смутило девчонку.
– Иногда. Иногда я даже могу подслушать, о чем они
думают.
– Ну, и о чем я сейчас думаю? – со жгучим интересом
спросила она.
Здесь мы с Карликом оказались невольными сообщницами, – Клио
так же активно не нравилась ей, как и мне. Я была лет на восемь старше Клио,
Карпик – на те же восемь лет моложе. Но у нас с ней не было никаких шансов,
никаких. Маленькая некрасивая хромоножка и взрослая седая женщина, почти
полностью утратившая былую красоту и навсегда махнувшая на себя рукой.
– О чем ты думаешь? Об этой суке-певичке, подумаешь,
стриженый череп, сплошное издевательство над здравым смыслом. Дать бы ей пинка
под зад, меньше бы выпендривалась, – с наслаждением сказала я, озвучивая свои
собственные мысли.
