– Ну, как тебе тревеллинг? – спросил меня Вадик.
– Это не тревеллинг, это хеппенинг какой-то, – сказала
я. – Инсталляция. Парад-алле. Театр перед микрофоном…
– А я что говорил!..
Первая партия пассажиров потянулась к выходу и прямо в
дверях столкнулась с Сокольниковым. Он был в джинсах и наспех наброшенной на
плечи рубахе. Только что из койки вылез, неприязненно подумала я, хорошо еще,
что не в набедренной повязке, только и знает, что за жратвой и выпивкой
шастать, можно представить, какой свинарник они развели в каюте…
– Вы не видели Клио? – спросил Сокольников ревнивым
голосом.
– Клио? – удивился Муха. – Она сюда даже не заходила.
– Как не заходила? – теперь уже удивился банкир.
– Ее не было, – подтвердил Антон.
– Она же сказала мне, что пошла взять что-нибудь
выпить… Она сказала…
Адвокат за спиной Антона судорожно вздохнул и выронил на пол
бутылку шампанского. В бильярдной повисла угрожающая тишина.
– Она сказала, что сейчас придет, – беспомощно повторял
Сокольников. – Здесь и идти-то две минуты. Где она?
– Успокойтесь, Валерий Адамович… Ее здесь не было.
– Этого не может быть… Она сказала… А где моя дочь?
– Она у Макса. Ему сегодня пробили голову…
– Плевать мне на голову какого-то Макса… Где Клио, черт
возьми?
– Предлагаю пойти ее поискать, – неуверенно сказал
Филипп. – Может быть, она спустилась к девочке…
– Да они терпеть друг друга не могут! Где Клио?
– Пойдемте поищем.
Часы за моей спиной пробили половину одиннадцатого. Этот
тяжелый глухой звук показался мне набатом. Я оказалась свободной от тяжелого
липкого страха только на полчаса… Должно быть, другие чувствовали то же самое.
– Я спущусь к Максу, приведу Карпика, – сказала я, едва
ворочая непослушным языком. Сокольников не удостоил меня даже взглядом. Он
судорожно заправил рубашку в джинсы: его лицо выражало решимость найти Клио во
что бы то ни стало.
Все остальные отправились на поиски певицы. Я малодушно
отказалась принимать в них участие, как только увидела всклокоченного
Сокольникова на пороге бильярдной. Моя собственная интуиция, эта продажная
девка, чьими услугами я всегда пользовалась бесплатно, шептала мне: не ходи, не
ходи, не ходи. И я не пошла.
Я не пошла только потому, что не хотела быть первой, кто
найдет Клио….
Стараясь ничего не видеть и не слышать, я с трудом добралась
до каюты Макса на матросской палубе и заколотила в двери как бешеная. Спустя
несколько секунд дверь открылась. На пороге стояла Карпик.
– Что случилось? – Видимо, в каюте было слишком жарко,
и на лице девочки, обычно бледном, сиял легкий румянец.
– Почему ты не спрашиваешь – “кто”, почему ты
открываешь просто так?
– Я ненавижу спрашивать “кто”, еще могут подумать, что
я боюсь, что я трусиха…
– Ты не понимаешь… Клио нет здесь?
Лицо Карпика исказила гримаска отвращения:
– А почему она должна быть здесь?
– Ну, не знаю… Она куда-то пропала.
– Поищите ее у моего папочки, – с ненавистью сказала
девочка.
– В том-то и дело, что ее там нет. Он сам ее ищет…
– Ну, не знаю. Здесь ее не было.
– А Макс?
– Макс спит. – Карпик посторонилась, пропуская меня в
каюту. Только теперь я заметила, что Карпик одета в огромную тельняшку с
закатанными рукавами. Наверняка это тельняшка Макса.
– В чем это ты? – спросила я, хотя прекрасно видела – в
чем.
– Это Макс мне подарил. На память об “Эскалибуре”.
– Ладно. Стало быть, Макс спит…
– Твой доктор сказал, чтобы он не вставал без
надобности. У него может быть сотрясение…
– Да-да, я знаю. Макс спит, а ты что делаешь?
– Ничего. Просто сижу. Смотрю на него. Читаю.
Интересно, что может читать интеллектуалка Карпик у Макса?
Уж не захватанный ли “Плейбой”? Или другую литературку подобного рода. Во
всяком случае, среди наклеенных на стены голых девиц она чувствует себя вполне
комфортно…
– Хочешь кофе? – по-хозяйски спросила Карпик.
– Нет, спасибо. Тебе здесь не страшно?
– С Максом не страшно. И с тобой не страшно…
– Да…
Странно, но в каюте, освященной присутствием Макса, наша
тонкая, почти эфемерная связь с Карпиком ослабевала, как будто бы в дело
вступали другие, гораздо более сильные биополя. Или скорее биополе. Это биополе
принадлежало Максу, его шраму на щеке, его спокойной уверенности, его
брутальной силе, его угольным ресницам.
Барышня и хулиган, ничего не поделаешь, вот только у Карпика
есть преимущество перед другими женщинами: она слишком мала для любви. И потому
застрахована от того, чтобы быть изгнанной из утреннего матросского рая в
портовом борделе, – “Слушай, забыл, как тебя зовут…”.
– Он долго спит?
– Часа два, – Карпик пошевелила губами.
– Пора его будить.
– Зачем?
– Клио пропала.
– Как – пропала? – На лице Карпика не дрогнул ни один
мускул.
– Ее нигде нет. Все ее ищут, а ее нигде нет…
– Ну, не знаю.
– Давай-ка его разбудим, девочка. Карпик молчала.
– Он единственный, кто знает корабль. Кто знает, где
искать.
– Ну, хорошо… – Карпик подошла к койке и легонько
потрясла Макса за плечо. – Вставай, Макс…
На то, чтобы разбудить механика, ушло несколько минут.
Наконец он проснулся, сел в кровати и потряс головой. И только потом увидел
меня.
– Что случилось? – спросил он.
– Разве что-то случилось? – Эта фраза сорвалась с моих
губ случайно, но почему-то смутила Макса.
– Если вы приходите, то всегда что-то непременно
случается Либо до вашего прихода, либо – после.
– Пропала Клио.
– Сейчас. – Макс быстро поднялся и натянул свою любимую
черную майку. – А теперь быстро объясняйте, в чем дело.
– Я и сама не знаю. Мы были в бильярдной, когда пришел
Сокольников и заявил, что Клио пропала.
– Ну, и чего горячку пороть? С чего вы взяли, что
пропала? Вышла подышать свежим воздухом на палубу, с девушками в таком возрасте
подобные вещи случаются…
– Да, но все-таки…
– Ладно, пойдемте искать, черт с вами. Втроем мы вышли
в полутемный коридор. И прямо здесь нас настиг дикий, нечеловеческий вопль,
идущий, казалось, из всех уголков корабля, отражающийся от всех переборок.
