– Откуда вы знаете? Может быть, дальше на этом… на том
“Эскалибуре” все было хорошо и он вернулся в Плимут…
– Да забудьте вы про ту историю… Еще неизвестно,
действительно ли она имела место.
– А фотография капитана?
– Сейчас можно подделать что угодно.
– А листок из судового журнала? – не сдавался адвокат.
– То же самое.
– А газета?
– Свеженапечатанная газета ни в чем меня не убедит,
даже если на ней будет стоять дата 508 год до Рождества Христова. – А он показывает
отличную бультерьерскую хватку, этот шоколадный король!..
– Хорошо. А труп… Труп вас в чем-нибудь убеждает?
– Убеждает только в том, что на корабле есть человек,
который способен убить. Или люди. Вы же знаете эту старую истину: ищи, кому
выгодно.
– Вот именно! – воспрял духом адвокат. – Банкира, я
понимаю, бизнесменов – я понимаю… Даже у шоколадных королей есть конкуренты. У
губернаторов и политических деятелей. Но кому понадобилось убивать певицу?
– Я не знаю.
– Вот видите! И потом, мы не знаем, куда делся Лаккай…
– Вы же помните, что рассказывал Макс, – вмешался Муха.
– Он увидел что-то ужасное… Макс рассказывал о его лице. Может быть, тогда –
тот, английский, “Эскалибур” столкнулся с чем-то пугающим, необъяснимым. С адом
…
– С адом, где вместо чертей пасутся тюлени. Так, что
ли?
– А ведь они тогда, в 1929 году, тоже вышли убивать
тюленей… Вы помните?
Андрей замолчал и почесал переносицу, а я была почти
влюблена в него: ну, давай, мальчик, я тоже не верю в мистику, ведь пуля в
голове Клио самая настоящая, давай, найди аргументы, убеди их всех, что бояться
нужно не корабля…
– Это тоже из области допустимого, – наконец осторожно
сказал Андрей. – Мы ведь никак не можем проверить этого. И узнать,
действительно ли существовал такой корабль. И отправились ли члены охотничьего
клуба Плимута в тот злополучный рейс на тюленей. И существовал ли вообще
охотничий клуб в Плимуте…
– Да, – вдруг сказала Карпик, – существовал.
Взрослые даже не вспомнили о существовании девочки, пока она
сама не напомнила о себе.
– О чем это ты, Карпик? – ласково спросил Муха.
– Я училась в Брайтоне. Правда. Я училась там в
колледже… А Брайтон совсем недалеко от Плимута. Мы ездили туда на экскурсию. И
были в охотничьем клубе… Там лучшее собрание чучел. Плимутские таксидермисты
считаются одними из самых лучших в Англии…
– Таксидермисты? – переспросил Андрей.
– Ну да… Таксидермия – это набивка чучел.
– Ну, хорошо, пусть так. Пусть в Плимуте есть порт,
есть охотничий клуб. Это еще ничего не значит. И свидетельство вашего Макса
тоже. Он мог рассказать о чем угодно.
– И сам себе пробить затылок, – иронически добавил
Муха.
– Хорошо. Согласен. Я не говорю, что это был Макс…
Единственный из экипажа, – заметьте, единственный, – который остался на
корабле. Весь экипаж исчез, а он один остался. Это выглядит подозрительно.
– Ничего подозрительного…
– Вы как-то можете это объяснить?
– Никак. Я не хочу этого объяснять. – Муха взял на себя
защиту Макса, но не очень в этом преуспел.
– Вы в чем-то обвиняете его? – спросила Карпик,
наклонив упрямый лоб.
– Нет, девочка, что ты… Дело вовсе не в Максе. Он не
может знать, что послужило причиной исчезновения Лаккая – человек или…
– …или… – тихо сказал Муха. – Неужели вы до сих пор не
поняли, что “ИЛИ”?
Притихший было адвокат снова застонал, и пружины под ним
жалобно скрипнули.
– Я не поверю этому, пока сам с этим не столкнусь.
– Вы горите желанием столкнуться? – Муха разом осушил
большую рюмку коньяку. – Если следующим в списке буду я, то с огромным
удовольствием уступлю вам очередь.
– Вот только не надо о списках, – снова запричитал
адвокат.
– Нет никакой мистики. Есть кто-то, кому нужно убивать.
Возможно, убивать именно нас. Мы ведь не знаем, что за душой у всех остальных,
правда?
– А Клио? – спросил Муха.
– Ее убили – это единственное, что известно точно.
– Но на корабле нет никого, кроме нас.
– Делайте выводы, – сказал Андрей.
– Но ведь в десять часов все были в бильярдной…
– Не все. Не было Макса.
– Я была с Максом. У него в каюте. Он целый день
оставался там, – с обидой в голосе сказала Карпик. – Доктор велел ему лежать, у
него может быть сотрясение мозга.
– Это правда, – подтвердила я, – Карпик и Макс были у
него в каюте.
– Хорошо. – Андрей уступил и отошел на заранее
подготовленные позиции. – Мещеряков ушел из бильярдной за полчаса до этого…
– Он пошел спать, – снова вступился Муха. – У него же
режим, это всем известно…
– Не знаю… Потом, кто-то все время выходил из
бильярдной…
– Врач, – тут же сдал адвокат своего благодетеля.
– Ага, – подтвердил Муха. – Нейрохирург с мировым
именем выскочил в гальюн и вместо того, чтобы облегчиться, пустил Клио пулю….
Интересно, из чего? Ведь арсенал закрыт и никакого оружия у нас нет… Ты влип,
Андрюша. У тебя нет аргументов…
Муха сказал это таким интимным голосом, что Андрей вспыхнул.
Эта сцена в душе еще долго будет держать его на крючке. Компромат всегда
действует безотказно.
– Я ничего не утверждаю. – Он сдался, он не оправдал
моих ожиданий: так же, как серийный убийца-гомофоб не оправдал ожиданий
старпома. И Митько больше нет… Все говорят о последней смерти, но совсем не вспоминают
первую… – Я просто хочу сказать, что мы должны как-то защититься.
– Как? – Муха горько улыбнулся. – Неужели ты не
понимаешь, что от этого нельзя защититься? Ведь Клио не защитилась…
– Кстати, – спросил Филипп, – а что она вообще делала в
носовом отсеке? Ведь Сокольников сказал, что она вышла всего лишь на несколько
минут, только чтобы принести выпивку…
– А почему мы должны верить Сокольникову? – вдруг
спросил Андрей. – Только потому, что они были любовниками? Ведь никто не видел,
как Клио выходила из каюты… А она могла выйти и за полчаса, и за двадцать
минут… Они вообще могли выйти вместе. Ведь они почти не расставались… Они могли
выйти вместе и пойти куда угодно…
– Что вы хотите этим сказать? – спросил адвокат.
– Ничего…
– Не смей подозревать папу! – Карпик подбежала к Андрею
и ударила его в живот. – Ты… Сиди в своем душе и там подозревай!..
