– Вы говорите ужасные вещи!
– А вы делаете! Расправляетесь со своей жизнью, причем весьма успешно. Скоро станете просто придатком к вашей сестре. От вас ничего не останется. До сих пор она висела на вас, как пиявка, но вы потихоньку меняетесь ролями.
– Что вы… как вы смеете?!
Илюшин потянулся, как будто этот разговор теперь не слишком интересовал его. Из чуткого собеседника он преобразился в высокомерного наставника.
– А знаете почему? – лениво спросил он. – Потому что вы трусливая женщина. Вы не способны бороться за то, что вам дорого. Вам проще было складывать лапки и служить сестре. Вы не замечаете, что она подчинила вашу жизнь своим желаниям? Конечно, замечаете. Но вы последовательно отказались от брака, в котором могли быть счастливы, от жизни в той стране, где могли быть счастливы, от мужчины, с которым могли быть счастливы… Кстати, это правильно, что вы не поехали к Стивену. Вы ведь своими руками положили его любовь на алтарь вины перед сестрой. Для вас это оказалось проще и удобнее.
– Заткнитесь!
Ирма вскочила. Ей хотелось ударить чем-нибудь этого мерзавца. Но под рукой не было ничего, кроме книг.
– Бросьте… – протянул Макар. – И сядьте. Разве я сказал что-то, чего вы не знали? Вы не умеете сражаться за то, что дорого для вас. Ничего страшного в этом нет. Многие не умеют. Только у них нет вашего таланта. А у вас есть, и он вам мстит.
– Да что вы знаете о моем таланте?!
– О таланте – ничего. Но я знаю одно: нельзя шаг за шагом отказываться от себя и надеяться, что данное вам свыше останется с вами. С кем ему оставаться, если вас становится все меньше и меньше? Семь месяцев назад вы написали Стивену последнее письмо. Шесть месяцев назад вы перестали рисовать. И с тех пор не создали ни одной картины, ни одного наброска. Может быть, пару посредственных эскизов.
Он помолчал и снисходительно добавил:
– И это правильно. Это все, чего вы стоите.
Ирма хватала воздух ртом.
– Ты… – выдохнула она, ненавидя этого бесстрастного наглеца с красивым лицом. – Ты…
И тут к ним постучали.
– Открыто, входите, – пригласил Макар.
Дверь приоткрылась, и в библиотеку вошла Анжелика. Без всякого стеснения, с уверенностью красивой женщины, которой везде рады, она улыбнулась Макару:
– Вы уже закончили? Мне нужна моя сестра.
– Что-то случилось? – вежливо удивился Илюшин.
– Да… Дома некоторые сложности. К сожалению, нам придется уехать. Ирма, машина ждет.
Широко расставленные глаза уставились на старшую сестру. Она никогда не могла противиться этому взгляду.
Но слова Макара разбудили в ней бешенство. Оно пряталось глубоко внутри, свитое в узел. Так глубоко, что Ирма и не подозревала о его существовании. Но сейчас оно подняло змеиную голову и зашипело.
Не было никаких сложностей дома. Она знала это так же точно, как то, что Анжелика специально отобрала ее свитер. Это была не глупая шутка, а расчет. По какой-то причине Анжелике очень не хотелось, чтобы ее сестре кто-то помог.
И, кажется, теперь Ирма знала почему. Брошенное Макаром слово «пиявка» что-то сдвинуло в ее голове. И вызванный им гнев хлынул в другое русло.
– Выйди, – осипшим от ярости голосом приказала Ирма.
– Что?
Анжелика не поняла. На ее губах играла полуулыбка.
Она пришла, чтобы увести сестру. Восстановить свою власть. Показать, кто здесь главный.
– Выйди немедленно! – Ирма повысила голос.
Теперь сестра расслышала. Ее улыбка растаяла.
– Ты с ума сошла? Макар, что с ней?
– Ты слышала меня, Анжелика? Я никуда с тобой не поеду.
Красивое лицо исказилось злобой. Губы сжались в узкую полоску.
– Поедешь! – взвизгнула Анжелика. – Или я расскажу родителям, где ты проводишь время!
Этого Ирма вынести не могла. Лицо ее побелело, губы задергались.
– Вон отсюда! – чужим, охрипшим голосом выговорила она. – Не смей… пугать… меня… родителями… Не смей, слышишь?! Ты!.. Ими!.. Всю жизнь!..
И вдруг закричала, словно в ней прорезался голос:
– Не хочу так больше! Не хочу!
Она в исступлении бросилась к Анжелике и вытолкала ее в коридор. Перепуганная до смерти этой вспышкой, младшая сестра даже не пыталась сопротивляться.
Ирма захлопнула дверь, повернула ключ и прижалась к ней спиной.
Илюшин смотрел на нее с любопытством.
– Какой ужас, – с насмешкой проговорил он. – Что вы наделали? Обидели маленькую сестренку.
Ирма выразилась со всей определенностью, где она видела сестренку вместе с ее обидой.
– Вы умеете ругаться? – удивился Макар. – Не ожидал.
Ирма сама не ожидала. Она только сейчас начала понимать, что сделала. У нее подогнулись ноги, и нахлынул ставший привычным страх.
А вслед за ним вдруг накатила волна невероятного облегчения. Такого сильного, словно ей сначала поставили смертельный диагноз, а потом объявили, что ошиблись. Уцепившись за ручку двери, она выпрямилась.
– Это вы… – потрясенно проговорила Ирма.
– Что – я?
– Вы меня разозлили. Вы это сделали нарочно!
Ирма посмотрела на свои руки. Она выгнала Анжелику!
И та испугалась. Ирма видела страх в ее глазах. Открытие, что ее можно бояться, подействовало на художницу как контрастный душ.
– А вам полезно было хорошенько разозлиться, – сказал Макар. – И вашей сестре это тоже на пользу. Ловите!
Он бросил ей ключ.
– На память о сегодняшнем разговоре. А теперь идите.
Ирма взялась за ручку двери. В голове все перемешалось, словно мысли взбили венчиком. Гнев схлынул, на его место пришло непривычное ощущение свободы.
– Что же мне теперь делать? – спросила она, обернувшись.
– Например, то, что вам хочется. Для разнообразия.
Библиотечные часы захрипели, откашлялись и пробили полночь. Навстречу Ирме из темноты шагнул Тарас Воловик.
* * *
Когда часы в коридоре отсчитали двенадцать ударов, Полина отложила книгу и встала. Ни спать, ни читать не получалось. Дом вел себя как ребенок, который притворяется, что уснул, но сам только и ждет той минуты, когда уйдут взрослые.
Она подошла к окну и открыла створки. До чего же темно… И ветер, снова бездомный, неприютный ветер. Он с силой ударил в створку, пытаясь закрыть ее. Свет одного из трех фонарей вздрогнул, заметался и погас. Оставшиеся два, словно испугавшись чего-то, притушили свои лампы.
Облака в небе рвались куда-то изо всех сил, бешено неслись, как сбежавшие из клеток звери. Между ними изредка подмигивал Полине хитрый желтый глаз луны.
