Полина вскрикнула от радости.
– Сергей уже здесь?
– Будет через полчаса. Так что потерпите немножко, а потом он составит вам компанию.
Илюшин подмигнул и собирался уйти. Но Полина остановила его.
– Подождите! А как же тот кабинет Анжея? Со шкафом? Вы туда тоже кого-то посадили?
– Туда мне некого сажать, – с сожалением сказал Илюшин. – Поэтому там, увы, просто сломался замок.
– Как сломался?
– Намертво. Больше не открывается. Теперь, чтобы туда попасть, только дверь выламывать…
– Анжей вас убьет, – ужаснулась Полина, на секунду забыв обо всем случившемся.
Макар посмотрел на нее и вдруг расхохотался.
– Что? – растерялась Полина. – Что смешного?
– Вы идеальная экономка, – с насмешливым восхищением сказал Илюшин. – Вокруг вас могут бушевать катаклизмы, готовиться убийства и побеги. Но вы все равно будете беспокоиться о сломанном замке.
И ушел.
– Буду считать, что это комплимент, – вслед закрытой двери пробормотала Полина.
* * *
Ирма стерла десятый черновик письма Стивену. Или двадцатый. Или сотый: она сбилась со счета.
Ничего не выходило. Слова не складывались в предложения. Нужно написать что-то короткое, теплое, нежное. Но она не могла отделаться от мысли, что его молчание имеет причину.
«Кто мне пишет? Да так, одна русская художница. У нас был короткий роман сто лет назад. Ты ревнуешь, милая? Забудь, это давно в прошлом».
Чем больше попыток, тем дальше она от цели.
В комнату постучались.
– Заходи, – сказала Ирма, не оборачиваясь.
Анжелика втекла в комнату. Нежная, мягкая, обволакивающая.
– Прости меня!
Сколько искреннего раскаяния в ее голосе…
Она скользнула к сестре, опустилась на колени.
– Я так виновата перед тобой… Я не понимала, что ты чувствуешь. Мне хотелось защитить тебя.
– От кого? – не выдержала Ирма.
Прекрасные синие глаза наполнились слезами.
– Ты ведь меня не оставишь?
«Вас любили больше, ценили больше, гордились вами больше» – вспомнились Ирме слова Макара Илюшина. Что, если Анжелика знала об этом? Что она должна была чувствовать: лишенная таланта, обделенная любовью?
Младшая беспомощна без старшей. А Стивен прекрасно обходится один.
– Я боюсь отпустить тебя, потому что я ничего без тебя не стою, – всхлипнула сестра, словно прочитав ее мысли. – Ты меня простишь?
Ирма помолчала. А затем сказала то, что уничтожило всю работу, проведенную Макаром Илюшиным.
– Мне не за что тебя прощать, дорогая.
* * *
К вечеру дождь взбесился: выбивал сумасшедший фокстрот по крыше, лупил барабанными палочками по листьям. Туча наползла на дом и поглотила. Словно разозлившееся небо накрыло его черной лапой, прижало к земле: попробуй выбраться.
К ужину пришлось зажечь свет во всем доме. И все равно по углам таился мрак. Тени протягивали длинные дрожащие руки – вот-вот схватят, уволокут неизвестно куда. Высосут, и станешь сам как голодная тень, поджидающая добычу.
Воображение Полины к вечеру распоясалось. В каждом шорохе ей слышались шаги убийцы. Даже присутствие Сергея Бабкина не слишком успокаивало.
Они сидели в библиотеке уже несколько часов, делая вид, что разбирают книги. Макар Илюшин объявил во всеуслышание, что Анжей Ковальский возвращается завтра утром. И они «готовились» к его приезду: экономка, помощник и помощник помощника (именно так назвал Сергея Илюшин).
Полина выглянула в окно. На дорожках расплывались лужи. Ближайшая клумба превратилась в болото. Дождь все месил, месил, месил ее, как дрожжевое тесто. Грязь ворочалась, вспухала пузырями. Нарциссы и фиалки размочалило потоками воды. Полина со слезами смотрела на безжизненные сломанные стебли и скомканные цветки. Ее любимая клумба…
– Какой свирепый дождь! – не выдержала она. – Скорее бы он закончился!
– Да, молотит от души. К утру перестанет.
– К утру!
До утра казалось так же далеко, как до следующего года.
Полина вытерла слезы. Ей нельзя раскисать. В конце концов, кто главный в этом доме?
Она повернулась к Сергею:
– Что у нас осталось в этом шкафу?..
В больницу она звонила еще трижды. Что-то там определенно шло не так. Сначала Полина думала, что ей мерещится. Но к третьему звонку твердо расслышала, что медсестра отвечает неуверенно. Как будто сама не знает, жив пациент или умер.
Не случись в доме всего того, что случилось, Полина давно прорывалась бы в реанимацию. Конечно, она знала, что с Васей все в порядке. Он не мог умереть. Герои не умирают! Ей всего лишь хотелось бы убедиться в этом своими глазами…
Она спрятала телефон, сглотнула ком, вставший в горле, и склонилась над книгами. Будь что будет, но они хотя бы составят каталог. Когда тебе тяжело, иди маленькими шагами.
За час до ужина Полина спустилась в столовую, чтобы проинспектировать Клару Ивановну. И тут обнаружился новый сюрприз.
То ли Клара Ивановна не выдержала напряжения последних дней, то ли на нее подействовал нескончаемый дождь, но она заливалась слезами. Милое розовое лицо отекло, нос распух. Теперь повариха почти не отличалась от поросят на своей косынке.
– Клара Ивановна, что с вами?!
Но женщина отказалась отвечать. Лепетала что-то о подгоревшем мясе… Полина залезла в духовку и выяснила, что с мясом все в порядке. Тогда Клара Ивановна понесла невообразимую ахинею насчет погоды, головной боли и возраста, зачем-то приплела покойного мужа… А когда Полина попросила прекратить морочить ей голову, всхлипнула и уткнулась в мокрый платок.
Полина быстро соображала. Ей придется взять ужин на себя, а Сергея оставить на посту в библиотеке. Но Клару Ивановну кто-то должен отвезти домой. Если Илюшин согласится…
Сквозняк хлопнул створкой открытого окна. Полина вздрогнула и заметила, что на пол натекла огромная лужа, а по кухне гуляет развязный мокрый ветер.
– Клара Ивановна! Еще и окно открыли!
Она с трудом прижала створку.
– Есть же вентиляция, – с неудовольствием сказала Полина. – А вы по старинке проветриваете.
– Из этой вашей вентиляции крысы сыплются! – вдруг брякнула повариха.
Полина оторопела.
– Какие крысы?! Господь с вами, Клара Ивановна… Здесь даже мышей не водится.
– Крысы! – настаивала женщина, придя в возбуждение. – Шуршат и лапками топочут! Я их слышу.
