Немыслимо!
К счастью, водитель все-таки оказался в больнице. Давид готов был вознести хвалу всем известным ему богам.
И вот – снова препятствие. Кто-то там, наверху, издевается над ним.
Или проверяет, насколько он упорен?
И как далеко готов зайти?
Давид улыбнулся краешком губ. Ему показалось или свет и впрямь вспыхнул ярче? Это для того, чтобы ему было удобнее.
– Не нужно, Давид Романович, – попросил Илюшин. – Вы же умный человек. Ключ ничем вам не поможет. Отдайте его и…
Что «и», никто не услышал.
Полина даже не уловила момент, когда Давид начал двигаться.
До этого она не сводила глаз с его лица, пытаясь понять, что в нем изменилось. Изменилось все. Как будто неизвестное ей существо забралось в оболочку Далиани, обосновалось там, расправилось, попробовало подвигать лицом, пошевелить губами… И довольно улыбнулось.
Это был не Давид Романович. Их пленник выглядел моложе Давида. Лицо порозовело, живот подобрался, натянулась кожа в уголках глаз. Верхняя губа вздернулась – то ли в в насмешке, то ли по-волчьи приоткрывая клыки.
Гостем Ковальского был усталый злой человек пятидесяти с лишним лет. А вот определить возраст их пленника Полина бы не смогла. Лицо его было лицом сорокалетнего мужчины. Но с этого лица смотрели черные глаза, неотличимые от глаз старика в синей мантии на портрете, которого так боялась Полина. Это были глаза очень древнего человека, ненавидящего весь мир. В них светилась лютая ярость.
Полину охватило ужасное предчувствие. Она хотела крикнуть Макару, чтобы он был осторожнее, чтобы он отошел подальше от этого существа. Но не успела.
Не дожидаясь окончания фразы Илюшина, Давид прыгнул. Не на Макара, а на Сергея Бабкина.
С нечеловеческим хрипом он повалил сыщика на пол и потянулся к его шее, клацнув зубами. От этого звука волосы у Полины встали дыбом. Сергей увернулся, но его настиг страшный удар в лицо. Давид бил стремительно, как атакующая кобра. Он опережал своего врага, не давая ему увернуться. Вцепившись в его голову, Давид с силой ударил ее несколько раз об пол, словно пытаясь расколоть орех.
Полина закричала. Оглушенный Сергей перестал двигаться.
Ладонь Далиани с крепко сомкнутыми пальцами взлетела вверх, и она поняла, что сейчас произойдет. Горло Сергея беззащитно выгнулось.
Давид обрушил ребро ладони на это незащищенное горло. Но за долю секунды до того, как его рука врезалась в шею Бабкина, на него налетел Илюшин.
Сцепившись в клубок, они покатились по полу. Давид извивался и шипел. Ему удалось отбросить Илюшина и вскочить. Рука скользнула в карман, а когда вынырнула, в ней сверкнул ключ.
Он зажал его между пальцами и выбросил кулак с оружием вперед. Удар пришелся в плечо противнику, и Макар отшатнулся, вскрикнув сквозь зубы. А Давид уже целился ему в лицо.
Бросок, еще один! Илюшин не мог противостоять этой бешеной атаке. Стремительно нападая, Давид оттеснил детектива в угол. Макар уже не пытался достать противника, он только защищался.
Удар ключом в висок он не смог остановить. Лишь выставить руку на его пути. Висок прострелила острая боль, в глазах все расплылось.
Давид видел, что для его врага все кончено. Он зарычал, на этот раз от радости. Как вдруг сзади на него набросился кто-то маленький и легкий, как кошка, обхватил за шею и дернул на себя.
От неожиданности Давид потерял равновесие. Он пошатнулся, и это спасло Макару Илюшину жизнь – кулак с ключом, нацеленный ему в глаз, врезался в стену.
Давид ударил бы снова. Но зверек, висевший на его спине, вскарабкался вверх и вцепился зубами ему в ухо.
– А-а-а!
Он услышал свой собственный вопль и почувствовал, что по шее течет кровь. Слабые руки сомкнулись вокруг его горла, пытаясь задушить. Давид без труда расцепил их, вывернул и отбросил заверещавшую девчонку в сторону. Она ударилась о шкаф, и крик оборвался.
Все. Теперь точно все. Давид обвел взглядом троих, скорчившихся на полу. Красная пелена расстилалась перед глазами, но видел он отлично. Значит, все будет, как он решил. Эти, пытавшиеся его остановить, заслужили свою участь.
Полина с трудом подняла голову. Уши заполнил тяжелый гул, комната плыла и качалась. Человек, стоявший посреди комнаты, тоже качался. Кажется, он собирался начать с нее… Или с Илюшина… Нет, все-таки с нее.
Эта мысль не вызвала у нее ужаса. Она понимала, что он хочет сделать. Но нить страха, связывавшая ее по рукам и ногам, лопнула в тот момент, когда она прыгнула на Далиани, чтобы не дать убить Макара.
Сквозь гул до Полины донесся звон. Дон-н-н-н! Часы, ее любимые часы, пробили один раз.
Лицо убийцы исказилось и, обернувшись, он ударил сжатым кулаком в дверцу.
Полина закричала. Стекло треснуло и осыпалось вниз острыми льдинками. Циферблат хрустнул, и внутри умирающих часов что-то простонало.
Давид улыбнулся и сделал шаг к Полине.
Как же сильно все плывет у нее перед глазами. Стены, дверь, разбитые часы… Нет, только часы. Кажется, что они наклоняются к ней ближе, словно хотят попрощаться.
Полина вздрогнула и раскрыла глаза. Господи, что это? Ей не кажется! Часы наклоняются!
Поймав ее изумленный взгляд, Давид обернулся. Но было поздно: напольные часы обрушились на него.
Раздался такой грохот, словно дом разломился пополам. Из открывшегося за часами проема выбрался человек, в несколько шагов оказался возле поверженного Давида и опустил кулак ему на голову. Давид дернулся и затих.
Человек поднял голову, посмотрел сначала на одного сыщика, потом на другого. И хорошо знакомым Полине голосом осведомился:
– Кто из вас, идиотов, запер дверь в библиотеку?
– Я! – пискнула Полина.
И всхлипнула.
Этого не могло быть. Просто не могло быть. Это все ей кажется, потому что у нее помутилось в голове от удара.
Человек подошел к ней, присел и ласково спросил:
– А зачем, чучело?
– Чтобы он не сбежал, – шмыгнула Полина. – И я не чучело!
Она осторожно протянула руку и дотронулась до разорванного уха: только чтобы убедиться, что он настоящий, ей не мерещится. Пальцы сами скользнули на лицо, пробежались по глазам, носу, губам. Полина ощупывала его, как слепая, глотая слезы.
– Васенька, ты живой!
– Зато вы полумертвые, – сказал Василий. – Ты цела? Что здесь вообще было?
– Побоище, – прохрипел сзади Бабкин.
Он поднялся, постанывая, сделал несколько шагов и чуть не упал на неподвижное тело Давида.
– Дайте кто-нибудь веревку. А лучше провод.
Макар подтащился к нему.
