Харри затушил сигарету и посмотрел в окно.
— Я умираю, — прошептал старик.
— Я знаю, — ответил Харри.
— Он стоит у меня на груди. Видишь?
— Кто?
— Хорек.
Но Харри не видел никакого хорька. Он видел одинокое белое облачко на беззаботном чистом небе, солнце, норвежские флаги на крыше каждого дома и пролетающую мимо маленькую серую птичку.
Часть десятая
И воскреснут
Эпизод 116
Уллеволская больница, 19 мая 2000 года
Бьярне Мёллер нашел Харри в приемной онкологического отделения.
Начальник сел рядом с Харри и подмигнул маленькой девочке, которая тут же нахмурилась и отвернулась.
— Мне сказали, что все уже кончено, — произнес Мёллер.
Харри кивнул:
— Еще ночью. В четыре часа. Ракель все это время была здесь. А Олег и сейчас здесь. А вы зачем пришли?
— Так, хотел с тобой кое о чем поговорить.
— Курить хочется, — сказал Харри. — Пойдемте на улицу.
Они нашли скамейку под деревом. По небу бежали легкие облака. День обещал быть жарким.
— Так, значит, Ракель ничего об этом не знает? — спросил Мёллер.
— Ничего.
— Получается, что все известно только мне, Мейрику, начальнику полиции, министру юстиции и главе правительства. Ну и, конечно, тебе.
— Шеф, вы лучше меня знаете, что кому известно.
— Да. Конечно. Просто мысли вслух.
— Так что вы хотели мне сказать?
— Знаешь, Харри, порой мне хочется работать где-нибудь в другом месте. Подальше от политики и организованной преступности. Например, в Бергене. Но иногда — в такие дни, как этот, — когда смотришь в окно в спальне и видишь фьорд, острова и заливы, и слышишь, как поют птицы, и… понимаешь? И тогда вдруг понимаешь, что не можешь променять это ни на что. — Мёллер посмотрел на божью коровку, ползущую по штанине его брюк. — Я хочу сказать, Харри, что лучше пусть все будет, как оно есть.
— Что значит «все»?
— Ты знаешь, за последние двадцать лет на каждого американского президента было совершено не менее десяти покушений. И ни одна поимка преступника не получила освещения в прессе. Харри, если все узнают, что на главу государства готовилось покушение, от этого не выиграет никто. Особенно с учетом того, что это покушение в теории могло удаться.
— В теории, шеф?
— Это не мои слова. Суть в том, что все это надо запереть в сейф. На замок. Чтобы не нарушать секретности. И не демонстрировать бреши в нашей системе безопасности. Это тоже не я придумал. Покушения почти так же заразны, как…
— Я понимаю. — Харри выпустил дым через ноздри. — Но главное, секретности хотят те, что за все это непосредственно отвечают. Те, что должны были вовремя бить тревогу. Верно?
— Н-да, — сказал Мёллер. — А иногда мне кажется, что Берген — это очень хороший вариант.
Некоторое время оба сидели молча. Мимо них с важным видом прошествовала какая-то птица, помахала хвостом, поискала что-то в траве и настороженно посмотрела вокруг.
— Трясогузка, — сказал Харри. — Motacilla alba. Очень осторожная птаха.
— Что?
— «Справочник юного орнитолога». А что нам делать с теми убийствами, которые совершил Гюдбранн Юхансен?
— Ну, ведь мы же уже раскрыли эти убийства?
— Что вы имеете в виду?
Мёллер начал ерзать:
— Если мы сейчас станем во всем этом рыться и бередить старые раны, то в конце концов кто-нибудь любопытный докопается до всего остального. Ведь мы же уже закрыли эти дела.
— Закрыли. Дело Эвена Юля. И Сверре Ульсена. А как быть с Халлгримом Дале?
— Об этом можешь не беспокоиться. Ведь Дале был…
— Всего лишь старым алкоголиком, на которого всем было наплевать?
— Харри, умоляю, не надо раздувать проблем на пустом месте. Ты же знаешь, я этого не люблю.
Харри загасил сигарету о подлокотник скамейки и положил окурок обратно в пачку.
— Шеф, мне пора. Я должен быть там.
— Значит, можно считать, что мы с тобой договорились?
Харри только улыбнулся:
— Кстати, мне тут говорили, кому перейдет моя должность в СБП. Это правда?
— Да, разумеется, — ответил Мёллер. — Том Волер уже подал заявление. Мейрик хочет создать целую группу по борьбе с неонацизмом. Так что твоя должность может превратиться в настоящий карьерный трамплин. Но я все равно порекомендую Волера. Ты, думаю, будешь только рад, если он уберется из отдела убийств? У нас появится новая инспекторская вакансия.
— В награду за мое молчание?
— Харри! Ну почему ты так все выворачиваешь? Нет, просто ты нужнее всего в отделе убийств. И ты еще раз это доказал. Думаю, мы можем рассчитывать на тебя?
— Знаете, каким делом мне хотелось бы заняться?
Мёллер пожал плечами:
— Харри, убийство Эллен раскрыто.
— Не совсем. Кое-что нам по-прежнему неизвестно. В частности: куда подевались двести тысяч крон, полученных при покупке оружия? Может, посредников было несколько?
Мёллер кивнул.
— Хорошо. Даю вам с Халворсеном на все два месяца. Если за это время вы ничего не найдете, дело закрывается.
— Весьма справедливо.
Мёллер уже собирался уходить, когда вдруг спросил:
— Да, и еще. Харри, как ты угадал, что пароль: «Олег»?
— Ну… Эллен всегда говорила, что первая мысль, которая приходит ей в голову, всегда самая правильная.
— Неплохо, — кивнул Мёллер. — И первое, что пришло тебе в голову, было имя его внука?
— Нет.
— Нет?
— Я же не Эллен. Мне нужно было подумать получше.
Мёллер пристально посмотрел на него:
— Смеешься?
Харри улыбнулся. Потом кивнул на трясогузку:
— Я читал в энциклопедии, что до сих пор неизвестно, почему трясогузка трясет хвостом даже стоя на месте. Это тайна. Единственное, что можно сказать наверняка, это то, что она не может им не трясти…
Эпизод 117
Полицейский участок, 19 мая 2000 года
Едва Харри положил ноги на стол, зазвонил телефон. Харри так долго устраивался в новом кресле, что теперь, наконец-то удобно в нем расположившись, не стал из него вылезать и рывком подъехал к столу, едва не свалившись, и кончиками пальцев дотянулся до трубки.
— Холе слушает.
