За поворотом, метрах в десяти, Рафто различал высокий тотемный столб — дар Сиэтла Бергену на девятисотлетие. Он слышал свое дыхание и чавканье мокрой листвы под подошвами. Начался дождь. Маленькие колкие капельки впивались в лицо.
Единственный человек, стоявший возле тотемного столба, смотрел именно в сторону Рафто, как будто точно знал, что тот появится с этой стороны, а не с другой.
Подходя к столбу, Рафто сжал в кармане револьвер. Человек жестом остановил его в двух метрах от себя. Дождь заливал глаза, Герт сощурился и потряс головой. Этого не может быть.
— Удивлен? — спросил голос, который ему только сейчас удалось узнать.
Рафто не ответил. Мозг заработал с новой силой.
— Ты думал, что знаешь меня, — продолжал голос. — А на самом деле это я тебя знаю. Вот почему мне было очевидно, что ты захочешь все сделать сам.
Рафто смотрел на человека не мигая.
— Это игра, — сказал человек.
— Игра? — прохрипел Рафто.
— Ну да. Ты же любишь всякие игры.
Рафто подвигал в кармане рукой с зажатым револьвером, чтобы убедиться, что он не зацепится за подкладку, когда придется рывком вытащить его оттуда.
— Почему именно я? — спросил он.
— Потому что ты лучший. Я играю только против лучших.
— Ты псих, — прошептал Рафто и тут же пожалел об этом.
— Ну, в этом я не сомневаюсь, — улыбнулся человек. — Но ты тоже псих, дорогуша. Мы все психи. Безвольные призраки, которые никак не могут найти путь в свою обитель. И так было всегда. Ты знаешь, почему индейцы ставили эти штуки?
Человек постучал костяшкой указательного пальца по деревянному столбу, на котором были вырезаны фигуры. Они сидели на корточках, одна на другой, и смотрели на залив немигающими и невидящими черными глазами.
— Чтобы удерживать души, — продолжал человек. — Чтобы они не разбредались кто куда. Но тотемные столбы гниют. И этот сгниет, вот в чем дело. И тогда душе надо искать себе новое пристанище. Может, маску. Или зеркало. Или только что родившегося ребенка.
Из Аквариума, из загона для пингвинов, донесся резкий хриплый птичий крик.
— Расскажешь, почему тебе пришлось убить ее? — спросил Рафто пингвиньим хриплым голосом.
— Жаль, что игра уже окончена, Рафто. Было забавно.
— А как тебе стало известно, что я напал на твой след?
Человек поднял руку, и Рафто автоматически сделал шаг назад. На ладони у человека что-то висело. Цепочка с большим камнем в форме слезы, зеленым, с черными прожилками. Сердце Рафто глухо ударило в ребра.
— Онни Хетланн определенно следовало держать язык за зубами. Но она позволила себе… как бы это сказать… проговориться?
— Лжешь, — выдохнул Рафто.
— Она сказала, что ты запретил ей сообщать что-либо твоим коллегам. И вот тогда-то мне стало понятно, что ты наверняка примешь мое приглашение и придешь сюда один. Потому что ты подумал, что это будет новое пристанище для твоей души, новое воплощение. Разве не так?
Холодный дождь тяжелыми каплями лег на лицо Рафто как пот. Он положил палец на спусковой крючок револьвера и произнес четко и сдержанно:
— Ты выбрал плохое место. Ты стоишь спиной к морю, а там внизу полицейские машины уже перекрыли все въезды и выезды отсюда. Проскользнуть не удастся.
Человек втянул в себя воздух:
— Чувствуешь запах, Герт?
— Какой запах?
— Страха. У адреналина довольно отчетливый запах. Ну да ты наверняка все об этом знаешь. Наверняка помнишь: так же пахло от арестованных, которых ты бил. И от Лайлы пахло так же. Особенно когда она увидела, какими инструментами я собираюсь воспользоваться. А от Онни пахло еще сильнее. Думаю, оттого, что ты рассказал ей, как умерла Лайла, и она, едва увидев меня, поняла, что ждет ее саму. Весьма возбуждающий запах, неужели ты его не чувствуешь? В какой-то книге я читал, что именно по этому запаху хищники находят свою жертву. Только представь: дрожащая жертва пытается спрятаться, но понимает, что запах собственного страха убьет ее.
Рафто смотрел на руки человека, спокойно висевшие по бокам. Оружия в них не было. Еще не стемнело, они находятся недалеко от центра города, одного из крупнейших в Норвегии… В последние годы он не пил и привел себя в хорошую физическую форму. Реакция стала быстрой, да и техника ближнего боя у него на уровне. Достать револьвер — дело одной секунды. Так почему же он напуган так, что у него стучат зубы?
Глава 6
День второй. Сотовый телефон
Инспектор Магнус Скарре откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза — сразу возникла стоящая к нему спиной фигура человека в костюме. Он открыл глаза и взглянул на часы. Шесть. Ну все, теперь, весь день потратив на процедуру сбора информации о пропавшей, он заслужил небольшую паузу. Скарре обзвонил все больницы, спрашивая, не поступала ли к ним Бирта Беккер. Позвонил в службу такси — общенорвежскую и столичную — и проверил маршруты, по которым они работали прошлой ночью в районе Хофф. Переговорил с банком пропавшей, где ему подтвердили, что она не снимала крупных сумм со счета перед тем, как исчезнуть, в ночь исчезновения, а также на следующий день. Полицейские, охранявшие столичный аэропорт, просмотрели списки пассажиров за вчерашний вечер, но фамилия Беккер встречалась там единожды: это был муж пропавшей, Филип, который летел бергенским рейсом. Скарре даже побеседовал с представителями фирм, чьи паромы вчера уходили в Англию и Данию, хотя пропавшая вряд ли могла пересечь границу: муж нашел дома ее паспорт и показал его следователям. Дотошный инспектор разослал по отелям Осло и Акерсхуса факс с описанием внешности Бирты Беккер и сообщил данные по ней всем патрульным автомобилям в столице.
Оставалось только одно — пробить мобильный.
Магнус позвонил Харри и доложил о проделанной работе. Тот тяжело дышал, в трубке слышался птичий грай. Харри задал несколько вопросов о мобильном телефоне и отключился. Скарре встал и вышел в коридор. Дверь в кабинет Катрины Братт была открыта, там горел свет, но внутри никого не было. Он поднялся на этаж выше, в столовую.
Кухня уже не работала. На сервировочном столике перед дверью стоял термос с полуостывшим кофе, сухарики и варенье. В столовой сидело всего четыре человека, зато одним из них оказалась Катрина Братт. Она устроилась за стоявшим возле стены столом, углубившись в папку с документами. Перед ней стоял стакан воды, подальше лежал открытый пакет с бутербродами. Читала Катрина в очках. Тонкие линзы, тонкая оправа — на лице их почти не было видно.
Скарре плеснул себе кофе и направился к ней.
— Плановые сверхурочные? — Он уселся рядом.
Послышалось это Магнусу Скарре или он и в самом деле услышал вздох сожаления? Катрина оторвала взгляд от документа и взглянула на него.
