— И вот еще что. — Харри протянул руку и хлопнул по проектору, что стоял между стопками документов у него на столе.
Магнус Скарре выругался и прикрыл ладонью глаза: резкий луч света, в котором различались размытые буквы, уперся ему прямо в лицо. Он передвинулся на другое место, а Харри тем временем вещал из-за проектора:
— Это письмо оказалось в моем почтовом ящике примерно два месяца назад. Адреса и имени отправителя нет, почтовый штемпель поставлен в Осло. Отпечатано на стандартном струйном принтере.
Прежде чем Харри успел попросить, Катрина Братт нажала на выключатель возле двери, кабинет погрузился в темноту и на белой стене четко вырисовался четырехугольник света.
Читали в полной тишине.
Скоро выпадет первый снег. И тогда он снова появится. Снеговик. А когда снег растает, он снова кого-то заберет с собой. Ты должен спросить себя вот о чем. Кто сделал снеговика? Кто делает снеговика? Кто породил The Murri? Потому что сам снеговик об этом не знает.
— Поэтично, — пробормотал Бьёрн Холм.
— Что такое The Murri? — спросил Скарре.
Ответом ему было монотонное стрекотание проектора.
— Интереснее всего, кто такой Снеговик, — вставила Катрина Братт.
— Явно тот, кому не мешало бы подкрутить мозги, — решительно произнес Холм.
Засмеялся только Скарре и осекся, потому что Харри из темноты объяснил:
— The Murri — так называли одного давно умершего человека. Вообще murri — это австралийские аборигены, живут в штате Квинсленд. Но этот конкретный murri, пока был жив, убивал женщин по всей Австралии. До сих пор никто не знает точно, сколько именно. Его настоящее имя было Робин Тувумба.
Зашелестел шепот.
— Маньяк! — выдохнул Бьёрн Холм. — Тот самый, которого ты убил!
Харри кивнул.
— Значит, ты думаешь, что у нас клиент такого рода?
— Учитывая это письмо — не исключено.
— Эй, эй, попридержите лошадей! — поднял руки Скарре. — Сколько раз ты уже кричал «волки!», когда тебе чудилось что-то похожее на то австралийское дело, Харри?
— Трижды, — ответил Харри. — Как минимум.
— А ведь в Норвегии серийных убийц до сих пор не бывало. — Скарре бросил быстрый взгляд на Братт — убедился, что она его внимательно слушает. — Может, это все из-за тех курсов по «маньяковедению», которые ты прошел в ФБР? Может, потому ты их видишь везде и всюду?
— Не исключено, — подтвердил Харри.
— Тогда позволь напомнить тебе, что за исключением парня, что бегал со шприцем за стариками, которые все равно вскорости должны были умереть, в Норвегии серийных убийц не было никогда. Эти ребята водятся только в США, да и то в основном в кино.
— Неправда! — бросила Катрина Братт. Все разом повернулись к ней, и она подавила нервный зевок. — Они водятся и в Швеции, и во Франции, Бельгии, Германии, Англии, Дании, России и Финляндии. При этом известны только раскрытые преступления. О невыявленных данных предпочитают вслух не говорить.
В темноте Харри не было видно, как покраснело лицо Скарре, зато он заметил, как тот агрессивно выпятил подбородок в сторону Катрины Братт.
— У нас даже трупа нет, а таких писем я вам могу показать целый шкаф! — негодующе заявил Скарре. — Причем от людей, куда более свихнувшихся, чем этот… этот… Снеговик.
— Штука в том, — сказал Харри, встав и подойдя к окну, — что наш псих проделал основательную работенку. Имя The Murri в газетах даже не упоминалось. Это был псевдоним Робина Тувумбы, который тот использовал, когда был борцом в передвижном цирке.
Последний луч дневного света пробился сквозь облака. Харри посмотрел на часы. Олег очень просил выйти пораньше, чтобы успеть и на «Слейер».
— С чего же начать? — спросил Бьёрн Холм.
— Что? — переспросил Скарре.
— С чего начнем? — исправился Холм, вспомнив про свой говор.
Харри подошел к столу.
— Холм еще раз осмотрит дом и двор Беккеров — как если бы это было место убийства. Мобильный и шарф проверить особо. Скарре, составь список осужденных ранее за убийство, насилие, подозреваемых…
— …в подобных преступлениях и всякого остального сброда, который сейчас на свободе, — закончил за него Скарре.
— Братт, садись за документацию по пропавшим женщинам и ищи общий рисунок.
Харри ожидал неизбежного вопроса: «Какой рисунок?», но Катрина Братт только коротко кивнула в ответ.
— О'кей, — закруглился Харри, — приступайте.
— А вы? — спросила Братт.
— А я пойду на концерт, — ответил Харри.
Когда все вышли из кабинета, Харри уткнулся в свой блокнот, глядя на единственную сделанную им запись: «невыявленные данные».
Сильвия бежала изо всех сил. Она бежала по направлению к деревьям, туда, где они росли гуще всего, грозно темнея на фоне сумерек. Бежала, чтобы спастись.
Она не зашнуровала ботинки, и теперь они были полны снега. В руке Сильвия сжимала маленький топорик. Его лезвие покраснело от крови.
Вчерашний снег, наверное, почти весь растаял, но это в городе, а здесь, в горах, в Соллихёгде, всего в получасе езды оттуда, он может лежать и до весны. Как же она жалела, что они переехали сюда, в это богом забытое место, на эти пустоши за поселком! Бежала бы она сейчас по асфальту, на котором не остается следов, по городу, чей шум заглушает шаги беглеца! В городе можно затеряться в огромной тесной людской толпе. А тут она совсем одна.
Хотя нет.
Не совсем.
Глава 8
День третий. «Лебяжья шея»
Сильвия бежала к лесу. Становилось темно. Вообще-то она ненавидела ранние ноябрьские сумерки, но на этот раз ей все казалось, что темнеет недостаточно быстро. Темнота спрячет следы, укроет ее. Местность она знала как свои пять пальцев и была в состоянии сориентироваться, чтобы случайно не повернуть обратно к дому, прямо в лапы к… этому. Но вот незадача: за ночь снег изменил все вокруг, прикрыл камни — так хорошо ей знакомые камни — и сгладил все очертания. Да и сумерки стирали привычные приметы ландшафта. Где она? Сильвия постаралась подавить охвативший ее приступ паники.
Она остановилась и прислушалась. Никого. Только ее захлебывающееся дыхание рвет тишину с таким звуком, с каким рвется бумага, в которую она заворачивает завтрак для ребятишек, собирая их в школу. Сильвия попыталась дышать ровнее. Кровь по-прежнему шумела в ушах, но она расслышала тихое журчание ручья. Ручей! Они всегда шли вдоль него, когда собирали ягоды, ставили ловушки или искали заблудившихся кур, которых — они это отлично понимали — на самом деле унесла лиса. Ручей бежал вниз, к грунтовой дороге, а по дороге рано или поздно проедет какая-нибудь машина.
