Вечерние сумерки поднимались со стороны города, звуки замолкали.
Надо начинать искать там, где светло. Банальное, но важное правило. Начинай там, где у тебя есть следы. В данном случае это означало взять в разработку наименее подходящего человека и наиболее сумасшедшую версию, которая у него когда-либо была.
Харри вздохнул, достал мобильный и, откинувшись назад, пролистал принятые вызовы. Их было не так много, и он быстро нашел номер, на который ответил, сидя в гостинице «Леон».
Уда Паулсен, тратившая столь много времени на поиски подходящих гостей для программы «Боссе», немедленно ответила радостным, полным энтузиазма голосом, какой бывает у людей, любой звонок воспринимающих как шанс заполучить что-то новенькое и захватывающее. И на этот раз она не ошиблась.
Глава 21
День восемнадцатый. Приемная
В этой комнате все нервничали. Наверное, поэтому кое-кто называл ее «комната ожидания», будто речь шла о посещении зубного врача, или «приемная», словно тяжелая металлическая дверь, которая отделяла эти несколько диванов от первой студии, вела к чему-то важному и даже священному. Впрочем, на телеканале НРК это фантастическое помещение с панорамным видом на Осло называлось скучно и неизобретательно — «гостиная первой студии». А между тем это была самая интересная комната, которую видела за всю свою жизнь Уда Паулсен.
Уже пришли четверо из шести гостей сегодняшнего выпуска вечернего «Боссе». Как обычно, первыми явились совсем незнаменитые люди. Сейчас они, уже загримированные, сидели на диванах, пылая нервным румянцем, разговаривая друг с другом и потягивая чай или красное вино, а сами тем временем не сводили взгляда с монитора на противоположной стене, который транслировал картинку из студии. Там уже рассаживалась публика, а помощница режиссера объясняла, когда нужно будет хлопать, смеяться или устраивать овации. А еще на мониторе было видно четыре стула для гостей студии и кресло ведущего, которые пока стояли пустые и ждали появления главных развлекателей толпы.
Уда обожала эти последние перед прямым эфиром минуты — напряженные, нервные. Каждую пятницу центр вселенной на сорок минут перемещался сюда, в Норвегию. Передачу смотрели от двадцати до двадцати пяти процентов населения, а это для ток-шоу невероятно высокий показатель. Тот, кто работал в студии, был не просто там, где происходило это чудо, он был тем, что происходило, был частью его. Чудо всеобщего внимания, полюс, который притягивал всех и каждого. А поскольку от Северного полюса есть только одно направление — на юг, то есть вниз, каждый, кто работал на «Боссе», цеплялся за свое место как только мог. Фрилансеры, вроде Уды, ставили на то, чтобы войти в штат в следующем сезоне, вот почему она так обрадовалась, когда вчера довольно поздно, уже после редакционного совещания, ей на мобильный раздался тот звонок. Боссе Эгген самолично улыбнулся ей и сказал, что она поймала куш — сенсацию. Ее куш.
Темой передачи были «взрослые игры», и это типично для «Боссе»: тема должна быть серьезной, не перерастая в важную. Нечто такое, в чем любой из гостей хоть немного разбирался и мог об этом поболтать. На диване уже сидела женщина-психолог, у которой были работы на эту тему, но главным гостем был, конечно, Арве Стёп. Главным поводом было то, что в субботу его газета «Либерал» собирается праздновать свое двадцатипятилетие. Кажется, сам Стёп, записной плейбой, не чужд взрослых игр. Это выяснилось во время предварительного визита Уды к нему на квартиру. Когда она провела параллель со стареющим Хью Хефнером, основателем журнала «Плейбой», который сидит утром с чашкой кофе и сигарой, а вокруг продолжается вечный мальчишник, Стёп довольно улыбнулся. Она все время ощущала на себе его взгляд, заинтересованный, жадный, пока не спросила, есть ли у него дети, наследники империи.
— А у вас самой есть дети? — поинтересовался он.
И когда она ответила отрицательно, он, к ее удивлению, мгновенно потерял интерес и к ней самой, и к их беседе. Поэтому она быстренько закруглилась, проинформировав его о начале грима и съемки, о том, что надо успеть представить зрителю тему передачи и ее гостей в первой части, до выпуска новостей. И так далее.
И вот Арве Стёп стоял в гостиной первой студии, готовый к гриму: яркие голубые глаза, густые седые волосы только что подстрижены, впрочем, не слишком коротко — чтобы кончики кудрявились, придавая ему бунтарский вид. Стёп был одет в простой серый костюм, умопомрачительно дорогой, правда, ни один человек не мог бы сказать, как он об этом догадался. Кивком головы он поприветствовал женщину-психолога, которая уже сидела на диване с бокалом красного вина и орешками.
— Я и не знал, что психологи бывают такими красивыми, — сказал он ей.
Уда увидела, как психологиня, помедлив, улыбнулась. Если она и догадалась, что комплимент Стёпа носит скорее дежурный характер, то сумела это скрыть.
— Всем привет, спасибо, что приехали! — Это был Боссе Эгген. Он начал здороваться с гостями справа налево: пожимал руки, смотрел в глаза, говорил, что рад видеть их у себя в программе и что им непременно надо перебивать друг друга вопросами и комментариями, дабы беседа выглядела оживленнее.
Парень-продюсер жестом показал, что Боссе и Стёпу пора перейти в соседнюю комнату, чтобы Обсудить детали главного интервью, с которого начнется программа. Уда взглянула на часы. Восемь с половиной минут до эфира. Она уже начала было волноваться и даже хотела позвонить вниз — может, он там сидит, ее находка, тот, кто на самом деле будет главным гостем сегодняшней программы. Куш. Сенсация. Но, подняв глаза, увидела, что он уже стоит перед ней в сопровождении одного из ассистентов. У Уды екнуло сердце. Он, пожалуй, не был красив. Даже, вообще-то, наоборот. Но она, совершенно не стесняясь, призналась себе, что ее к нему тянет. И одна из причин такого притяжения — то, что сегодня его хотели бы видеть своим гостем все телеканалы Скандинавии. Потому что именно он поймал Снеговика и раскрыл самое крупное дело из тех, что потрясли Норвегию за последние годы.
— Я, вижу, опоздал, — извиняясь, произнес Харри Холе.
Она принюхалась: последний раз, когда он участвовал в шоу, Холе был пьян, чем разгневал все население Норвегии. По крайней мере, от двадцати до двадцати пяти процентов его.
— Мы очень рады, что вы пришли, — прощебетала она. — Вы пойдете номером вторым и останетесь до конца шоу. Остальные будут появляться по очереди.
— Классно, — ответил он.
— Быстро на грим, — приказала Уда ассистенту. — К Гури.
Гури была не просто хорошим мастером, она знала, как простыми средствами, малейшими штрихами сделать так, чтобы даже испитое лицо на телеэкране выглядело презентабельно.
Они исчезли, а Уда затаила дыхание. Она любила, просто обожала эти последние, трепещущие минуты, когда все вокруг кажется сущим хаосом, а на самом деле движется в строгом порядке.
Боссе и Стёп вышли из соседней комнаты. Уда подмигнула Боссе. Она слышала, как публика хлопает дверями, входя и выходя из студии. На мониторе она увидела, что Боссе уселся на свое кресло, и тут режиссер дал сигнал к эфиру. Пошла заставка, и они начали.
