— Похоже на то, — ответил Холм. — Чертова простуда. Трясет аж под двумя одеялами. Адское состояние.
— Слушай, — перебил его Харри. — Помнишь, я просил тебя измерить температуру тех кур, которых рубила Сильвия, чтобы определить, когда это произошло?
— Ну?
— И ты еще потом сказал, что одна была теплее других.
Бьёрн Холм фыркнул:
— Да. А Скарре предположил, что у нее был жар. Ваще-то возможная вещь.
— А я думаю, что ее зарезали после того, как Сильвия была убита. Не меньше чем через час.
— И кто ж это сделал?
— Снеговик.
Ожидая ответа, Харри услышал, как Холм смачно высморкался, а потом сказал:
— То есть ты думаешь, она взяла топор Сильвии, пошла обратно…
— Нет, топор остался в лесу. Я должен был обратить на это внимание, но тогда я ничего не знал о накаливающейся петле.
— А что ты там должен был высмотреть?
— Да шея же у курицы была обугленная! Черная по краям. Вероятно, петлю использовал именно Снеговик.
— И почто ей было убивать эту куру? — продолжал недоумевать Холм.
— Чтобы закрасить всю стену красным.
— Чего?
— У меня идея, — ответил Харри.
— Черт, — пробормотал Холм. — И мне, конечно, из-за этой твоей идеи придется вылезти с постели… Так?
— Ну… — начал Харри.
Оказывается, снегопад просто решил немного передохнуть, потому что в три часа на весь Эстланн снова посыпались крупные тяжелые хлопья. Трасса Е16 была покрыта серой глазурью снежной каши, которая стекала аж с Бэрума.
Не доезжая до Соллихёгды, Харри с Холмом свернули на лесную просеку.
Спустя пять минут они стояли в дверях перед Ролфом Оттерсеном. За его спиной Харри разглядел сидящую на диване в гостиной Ане Педерсен.
— Нам надо еще раз взглянуть на пол в сарае.
Ролф Оттерсен поправил очки, а Бьёрн Холм громко и тяжело кашлянул.
— Пожалуйста, — согласился Оттерсен.
Харри с Холмом пошли к сараю, а худая мужская фигура все продолжала стоять на крыльце, повернувшись в их сторону.
Верстак, где Сильвия резала кур, стоял на том же месте. От кур, само собой, не осталось и следа — ни от живых, ни от мертвых. К стене была прислонена острая лопата. Такой не снег убирают, а копают землю. Харри отправился к доске с инструментами. Силуэт топорика, который должен был там висеть, напомнил Харри, как на месте преступления мелом обводят тело жертвы.
— Короче, я думаю, что Снеговик вернулся и зарезал еще одну курицу, чтобы ее кровью залить пол. У него была только одна возможность — закрасить все красным.
— Ты это уже говорил. Только я все равно толком ничего не понял.
— Если человеку надо спрятать красное пятно, он может его смыть или закрасить красным все вокруг. Думаю, Снеговик хотел что-то спрятать. Какие-то следы.
— Какие еще следы?
— Что-то красное, что нельзя было убрать, смыть, потому что необработанное дерево быстро впитывает любую жидкость.
— Кровь? Она пыталась спрятать пятна крови под другой кровью? Это и есть твоя идея?
Харри обошел верстак, сел на корточки, почувствовав, как рукоять револьвера Катрины Братт у него за поясом впилась в живот. Он посмотрел на пол. Там все еще виднелись розовые разводы.
— У тебя с собой снимки, которые мы здесь сделали? — спросил Харри. — Начинай с тех мест, где было больше всего крови. Особенно тут, рядом с верстаком.
Холм вытащил снимки из сумки.
— Итак, сверху был слой куриной крови, — сказал Харри. — Но была и другая, которая успела проникнуть в щели и впитаться в волокна дерева. Она не должна была смешаться с куриной, потому что куриную налили гораздо позже. Как думаешь, сможешь выцарапать немного той, первой крови, на анализ?
Бьёрн Холм моргнул и без особого воодушевления поинтересовался:
— И что ты хочешь, чтобы я тебе сказал?
— Единственный ответ, который мне нужен, это «да».
Холм ответил разрывающим легкие кашлем.
Харри отправился обратно к жилому дому. Он постучал, Ролф Оттерсен открыл дверь.
— Мой коллега побудет еще в сарае, — предупредил Харри. — Можно он потом зайдет немного погреться?
— Разумеется, — не особенно охотно ответил Оттерсен. — А что вы пытаетесь раскопать на этот раз?
— Я как раз хотел спросить вас о том же, — ответил вопросом Харри. — Я заметил следы земли на лопате.
— Ах, это… Ставил столбики для ограды.
Харри посмотрел на покрытую снегом землю, которая тянулась до самого леса, темнеющего вдалеке. Интересно, что Оттерсен мог там огораживать? Он был уверен: в глазах Оттерсена промелькнул страх.
Харри кивнул на гостиную:
— У вас гости… — Тут его перебил звонок мобильного.
Это был Скарре.
— Нашли еще одного, — сообщил он.
Харри посмотрел на лес и почувствовал на лбу и щеках тающие хлопья снега.
— Кого «еще одного»? — спросил он, хотя уже догадался обо всем по голосу Скарре.
— Еще одного снеговика.
Психолог Хьерсти Рёдсмуэн позвонила старшему инспектору Кнуту Мюллер-Нильсену, когда они с Эспеном Лепсвиком уже собирались уходить.
— Катрина Братт заговорила, — сообщила она. — Думаю, вам стоит подъехать в больницу и послушать, что она рассказывает.
Глава 32
День двадцать первый. Резервуары
Скарре шел впереди Холе, оставляя за собой следы в снегу, белеющем меж деревьями. Ранние сумерки предупреждали, что зима уже на пороге. Над ними сверкала огнями телебашня Трюванн, а под ними — Осло. Харри приехал сюда из Соллихёгды и припарковался на стоянке, где каждую весну, подобно мигрирующим леммингам, собирались выпускники, чтобы пуститься в ритуальное взрослое приключение: танцы, выпивка, флирт, секс. Когда Харри был выпускником, машины у него не было, а тусовок он не любил.
— Его обнаружили какие-то любители пеших прогулок, — сказал Скарре.
— И решили позвонить в полицию, чтобы рассказать, что в лесу стоит снеговик?
— Они гуляли с собаками, ну и… короче, сам увидишь.
Они вышли на поляну. Завидев их, к ним направился молодой человек.
— Томас Хелле, отдел розыска пропавших, — представился он. — Мы рады, что вы тут, Холе.
Харри удивленно взглянул на молодого полицейского, но, кажется, тот не шутил.
Выше на холме Харри заметил ребят из криминалистического отдела. Скарре нагнулся, и Харри вслед за ним проскользнул под лентой ограждения. Они пошли по тропинке, протоптанной специально, чтобы не повредить следы, которые еще не зафиксировали эксперты. Криминалисты заметили Харри и Скарре, посторонились, давая им подойти ближе, провожая их многозначительными взглядами: ждали реакции.
