— Прекрасный кофе, — сказал он, не поднимая глаз.
— Служу российскому бизнесу! — звонко отчеканила
Жанна, добавила уже гораздо более игривым тоном: — Как могу и как умею, шеф…
Петр поднял голову. Ошарашенно моргнул. Девчонка как раз
снимала канареечный пиджачок, под которым ничего не оказалось. Аккуратно
повесила его на широкую спинку обширного черного кресла, расстегнула верхнюю
пуговицу на брюках, вжикнула молнией, глядя ему в глаза с многообещающей
усмешечкой, самую чуточку приспустила легкие брючки так, что показался черный
завиток, закинула руки за голову, потянулась:
— Остальное снимете сами или…
На сей раз он справился с удивлением мгновенно. Недолгая
жизнь в Пашкиной шкуре уже не поражала сюрпризами, поскольку эти самые
сюрпризы, как оказалось, легко укладывались в некую систему, а потому и
перестали удивлять надолго. Допив кофе, Петр совершенно спокойно отставил
чашку, подошел к ней вплотную и, не ощущая особого буйства плоти, аккуратненько
застегнул на ней брючки — на молнию, потом на пуговицу. Подал ей легкий
пиджачок:
— Оденься, золотце…
— И как это понимать? — разочарованно протянула
Жанна с видом обиженного ребенка, но послушно сунула руки в рукава, стала не
спеша застегиваться.
«Достал он меня, шейх хренов, со своим-то гаремом, —
сердито подумал Петр. — Если честно, это все равно, что осуществить
детскую мечту — оказаться после закрытия в кондитерском магазине. Сначала
лопаешь в три горла, но очень скоро опостылеет. Лапонька, конечно, аппетитная,
но сколько ж можно кобелировать?»
Однако нужно что-то придумать из пресловутой мужской
солидарности — и чтобы не обижалась потом на Пашку, кукла смазливая,
раскомплексованная, и чтобы подозрений у нее не возникло вовсе…
Жанна так и стояла перед ним, недоуменно уставясь
глуповатыми черными глазенками.
— Жанночка, — сказал Петр, найдя великолепный
выход. — Умеешь ты хранить производственные тайны?
— Спрашиваете!
— Я тебе поведаю страшную тайну, которую знают единицы…
— начал Петр заговорщицким тоном. — Видишь ли, когда я влетел в аварию,
там, — он указал на соответствующую область организма, — мне здорово
прищемило ремнем безопасности…
— Ой! — ужаснулась Жанна. — И… что…
— Да глупости, — беззаботно отмахнулся он. —
Совершенно ничего страшного. Просто содрало кожу и получилась приличная
ссадина. Замазали ее импортными снадобьями, но пока что придется лишить себя
иных удовольствий…
— Па-авел Иваныч… — протянула она с сочувствием. —
А посмотреть можно? Вдруг найду способ вас пожалеть?
— Не вздумай, — сказал он серьезно. — Как
только… — он многозначительно воздел указательный палец, — так струпик и
лопнет, опять закровянит. Не стоит и пробовать, ты ж мне зла не желаешь?
— Скажете тоже…
— Вот и ступай, лапа, — сказал Петр,
демонстративно отстраняясь. — Пожалей меня с недельку, а то насмотрюсь на
тебя, произойдет непоправимое — и еще черт-те сколько времени жить мне без
мирских радостей, пока окончательно не заживет. Ступай, золотко, не вводи
увечного во искушение…
Она хихикнула и направилась к двери, пару раз лукаво
оглянувшись, но, сразу видно, поверила сразу и окончательно, ничуть не сердится
и не ломает более голову над внезапным пуританским выбрыком босса. Вот и
ладненько. Одну сложность ликвидировали…
Усевшись за стол, он принялся просматривать бумаги. Сверху
лежала уже замеченная им «Хроника области» — добросовестно составленная сводка
свершений и встреч первых фигур области. Без сомнения, Пашке это было чертовски
необходимо, но Петр решительно не мог понять, какой смысл таится в том, что
один из заместителей губернатора встретился с лидером гильдии товаропроизводителей,
а директор акционерного общества «Бруно» принял московских коллег.
Впрочем, и не стоило над всем этим ломать голову — все равно
его это совершенно не касается. Пусть встречаются, устраивают брифинги и
презентации. Пашка сам извлечет из кропотливо собранной информации все, что ему
может пригодиться. А дубликату обещали приличные деньги отнюдь не за это…
Сводка прессы, теле— и радионовинок. Ага, вот вырезка из той
самой бульварки. В общем, не стоит обижаться, вообще обращать внимание. Тем бульварки
и живы — идиотскими сенсациями о слопавшем пенсионерку двухметровом кузнечике,
телефонами шлюх, дурацкими сплетнями. К тому же, строго говоря, речь идет и не
о нем…
Что это тут подчеркнуто? Ага, АО «Дюрандаль» — черт, с чем
это вдруг ассоциировалось имечко исторического меча? — подарило
новооткрытому кадетскому корпусу дюжину компьютеров, программное обеспечение,
видаки… Губернатор выразил благосклонное удовлетворение… Пашке, надо полагать,
зачтется…
Ну, и прочие упоминания о «Дюрандале», проходные — по
отзывам московской прессы, работает стабильно… налоги платит исправно… вот
газета посерьезнее — слухи о тяжелых травмах господина Савельева значительно
преувеличены…
Ничего интересного, в общем. Рутина, письма… настоящим
подтверждается… и хрен с ним… в соответствии с прошлыми договоренностями
поставки осуществляются исправно… ура, ура… Тоже неинтересно.
А вот это уже…
Пашка его и об этом предупреждал. Андропыч — должно быть,
тряхнув гэбэшной стариной — регулярно составляет сводки слухов и сплетен, циркулирующих
среди персонала «Дюрандаля». Надо понимать, стукачей навербовал изрядно.
Неаппетитно, и весьма, ну да это не его проблемы… Оформлено, надо признать, по
всем правилам: трехбалльная система устойчивости, повторяемости
слухов-сплетен-пересудов, показатель цикличности, схемы продвижения и прочее.
Хваток Андропыч, хваток, не зря лопает хлебушек. Мать твою…
На первом месте по всем трем показателям стоял
незамысловатый, однако неприятно царапнувший Петра слушок. «Хозяйская супруга
вовсю трахается с Митькой Елагиным, говорят даже, прямо в машине». Изложено,
конечно, не в пример деликатнее, обтекаемо-суконными канцелярскими оборотами,
но суть именно такова. И, что характерно, на первом месте по всем трем
показателям. Схема продвижения… черт, да если отвлечься от канцеляризмов,
получится, что об этом с оглядочкой болтают все — от особ, приближенных к
боссу, до уборщиц и бодигардов. Неприятно…
Морду набить сучонку? Пашке сдать? Вот и гадай тут…
— Павел Иванович! — под пульсированье синей
лампочки промурлыкала Жанна.
— Аюшки?
— К вам господин Колпакчи, Георгий Спиридонович…
— Проси, — быстро сказал Петр.
И отвлечься от поганенькой сводки хотелось, и любопытство
разобрало — что это за господин такой с явственным греческим уклоном?
Глава 6
Мирный грек
Господин с греческим уклоном и в самом деле был мастью похож
на грача — черные как смоль волосы, аккуратно подстриженные, впрочем, без
намека на курчавость, такая же борода. Нос скорее славянский. Костюм отличный.
Очки в тонкой золотой оправе, элегантный коричневый портфель в руке.
