Справа и слева от крыльца уже с поразительной скоростью
росла толпа любопытствующих. За спиной, в здании, не утихали истерические
женские визги. Только теперь Петр сумел понять, что произошло. Допереть.
наконец, что это стреляли, и стреляли прямехонько в него… но охранник уже волок
его вверх по ступенькам, перехватив грубо и цепко, словно манекен, второй
прикрывал отход, пятясь с пистолетом наизготовку удивительно проворно, из
дверей, распахнув на всю ширь обе створки, выскочили еще трое, следом, как мимо
пустого места, промчался Земцов со сведенным гримасой злого напряжения лицом…
К течение следующего получаса происходящее напоминало фильм,
то стопорившийся, то запущенный рывками…
Петр оторопел настолько, что не сопротивлялся — и охранник в
хорошем темпе дотащил босса до его собственного кабинета с выходящими на
пустырь окнами, но тут же спохватился, заставил пригнуться, протащил наискосок
в комнату отдыха, втолкнул туда, усадил в кресло и на несколько секунд стал
похож на заводную куклу с раскрутившейся пружиной. Соображал, что делать
дальше. Петр, к тому времени уже окончательно оклемавшийся от пакостной
неожиданности, решил не мешать профессионалу и добросовестно сидел, где
усадили.
В кабинет заглянула Жанна, испуганная и любопытная. Охранник
цыкнул на нее, и она проворно исчезла. Зато появился Косарев, отчего-то
выглядевший запыхавшимся, за ним сунулись еще трое, вообще Петру незнакомые,
но, судя по опознавательным карточкам на лацканах, его сотруднички.
Ощутив себя обезьяной в цирке, он уже почти спокойным тоном
распорядился:
— Гони всех в шею. Что вам здесь, цирк? Охранник,
обретя ясную и конкретную цель, моментально оживился, в два счета выпер из
кабинета любопытствующих, без приказа наглухо задернул высокие шторы на всех
окнах. Петр, наконец-то, вспомнил о сигаретах, задымил, ожидая дальнейшего
развития событий. Он прекрасно понимал, что лучшее сейчас в его положении —
сидеть и ждать, пока внесут какую-то определенность те, кому это полагается по
службе.
Минут через десять вошел встрепанный Земцов, плюхнулся в соседнее
кресло, зло передернул плечами:
— Поздно было гнаться. Весь поток встал на красный,
загородил нашим выезд, а он тем временем юркнул в переулок, навстречу
одностороннему, сука… Ребята туда поехали, но машину наверняка бросят…
— Пострадавшие есть? — спросил Петр.
— Исключительно морально. Дамы в плановом отделе, до
сих пор визжат, бедолажки. Три пули в стене, окно — вдребезги, но никого, слава
богу, осколками не поцарапало. Бдит над вами ангел-хранитель, Павел Иванович…
— Да вот мне тоже так кажется, — сказал Петр,
только теперь ощутив некую слабость в нижней половине тела. — Над самым
ухом свистало… Пистолет, конечно?
— Ага. ТТ, там и валяется, три гильзы тут же, ребята их
пустой коробкой накрыли, ждут официалов. Боюсь, сейчас тут будет столпотворение…
И это вот рядом валялось, кто-то из зевак уже нацеливался подхватить в виде
сувенира, но наши попроворнее оказались…
Он протянул Петру лист плотной белой бумаги, с одного края
украшенный рифленым отпечатком пыльной полошвы. В центре, почти посередине, красовалась
мишень, где вместо «яблочка» чернело контурное изображение какого-то рогатого
животного. Пониже в одну строчку тянулась надпись: «ЖИЛ КОЗЛОМ — КОЗЛОМ И
ПОМЕР». Это явно была то ли ксерокопия, то ли отпечатанный на принтере дубль
исполненного шариковой ручкой оригинала. Мишень, впрочем, была, несомненно,
вычерчена с помощью каких-то идеально круглых подручных средств — может быть,
стаканов, вазочек. Очень уж ровные круги, да и проведенные крест-накрест линии
идеальны, без линейки не обошлось.
— Ну, поторопился, гад, — хмыкнул Петр, бросив
послание неведомого стрелка на столик. — Желаемое за действительное выдал.
Что думаешь?
— Ничего, — признался Земцов. — Рано думать.
Ясно только, что этот тип наглый, как черт: средь бела дня, с пятнадцати
метров… Или наглый до беспредела, или шизанутый. Вы-то что думаете?
Положительно, он смотрел так, словно Петра давным-давно
должна была осенить стопроцентно правильная версия. Откуда?!
— Понятия не имею, — пожал он плечами, ничуть не
лукавя.
Земцов смотрел хмуро и недоверчиво. Покривил губы, услышав
захлебывающийся вой милицейской сирены:
— Ну, сейчас начнется…
И началось. Петр не выходил в коридор, но слышал, как по
лестницам затопали деловитые шаги, судя по шуму, казалось, стражей закона
нагрянуло не меньше роты.
В кабинет ввалился коренастый милицейский полковник,
совершенно Петру незнакомый, но державшийся, как со знакомым. За ним нагрянули
двое в штатском, судя по лицам — не из мелких чинов. Так и вышло, один оказался
фээсбэшником, второй — то ли из РУОПа, то ли из ОБЭПа, Петр толком не запомнил,
пытаясь удержать в памяти хотя бы звания и фамилии.
Пришлось подробно рассказать о происшедшем. Чины вертели
головами, сочувственно и вроде бы уныло, рассматривали листок с мишенью, не
дотрагиваясь до него руками. Появились еще несколько в форме и в штатском,
расселись по углам и стали вежливо домогаться подробностей, которые не успели
услышать. Пришлось повторять по второму разу. Земцов дополнял собственными
небогатыми изысканиями. Табачный дым в кабинете стоял коромыслом — хоть
алебарду вешай. Пересказывая все заново и отвечая на уточняющие вопросы, Петр
отчего-то чувствовал себя ужасно глупо и даже виновато — как будто это он
совершил нечто противозаконное, оторвав от дел такую уйму занятых людей.
Чины наперебой обещали немедленно разобраться, отыскать и
покарать, не допускать впредь.
Видно было, что все они не на шутку озабочены. В кабинет то
и дело заглядывали сыскари помоложе, в форме и в цивильном, выразительной
мимикой вызывали своих боссов в приемную, шепотом докладывали. У Петра
понемногу сложилось твердое убеждение, что эти проворные ребятки попросту
демонстрируют рвение. Ну что, в самом деле, можно было в этих условиях
обнаружить такого уж сногсшибательного? Кошке ясно, что стрелявший благополучно
скрылся, — будь он отловлен, чины давно кинулись бы всем скопом на него
полюбоваться…
Минут через сорок накал деловой суеты как-то поувял. Один за
другим силовики улетучивались, напоследок почти в одних и тех же выражениях
обещая приложить все силы и обеспечить полную безопасность законопослушного
гражданина П.И. Савельева. Первым появившийся полковник удалился последним, с
матерными вкраплениями заверив Петра, что раздобудет эту суку из-под земли и
намотает кишки на плетень. Петр только кивал — понимающе, благодарно, механически…
Земцов исчез с одним из штатских, Петр чуточку растерянно
постоял в дверях кабинета, обескураженный столь резким переходом от гама и
суеты к покойной тишине. Охранник, расставив ноги, перекрыл вход в приемную из
коридора с таким видом, словно собирался стоять здесь монументом до скончания
веков. Жанна показала глазами Петру в угол приемной, где с невероятно
терпеливым видом сидела рыжеволосая милицейская красотка Даша Шевчук, в
простецких летних брючках и футболке с логотипом «Кока-колы». Встретишь на
улице — ни за что не угадаешь, кто такая и чем занимается…
