Перехватив его взгляд, Даша неторопливо встала:
— Павел Иванович, чувствую, мы можем, наконец, спокойно
поговорить…
И, словно бы невзначай, передвинулась так, что просто нельзя
было не пропустить ее в кабинет — разве что захлопнуть дверь под самым носом,
но к чему? Петр после короткого колебания указал ей на кресло в углу, сел сам,
ощущая некую опустошенность и равнодушие ко всему на свете.
— Вы себя нормально чувствуете, мы можем поговорить?
— Нормально, — сказал он без особой приязни. Он не
лгал — в него стреляли столько раз, что сегодняшнее происшествие, скорее,
удивило. Вот уж никак не предполагал. что подобное может случиться средь бела
дня. в центре города, с ним персонально. Одно дело — читать в газетах и
романах, смотреть по телевизору, но совсем другое — самому оказаться в шкуре
несостоявшейся жертвы пресловутого киллера, а по-русски убивца…
— Вы уж извините за назойливость, но такова
жизнь, — сказала Даша. — Полковники и генералы будут давать ценные
указания и осуществлять общее руководство, а вот заниматься конкретным сыском —
удел бедной, замотанной женщины…
Петр присмотрелся не без любопытства. На замотанную она
никак не походила
— красивая, спортивного склада, надо полагать, неглупая
молодая женщина.
— Интересно, где вы пистолет носите? — спросил он
неожиданно для себя.
— Позвольте, это останется моей маленькой женской
тайной… — ответила Даша с намеком на улыбку, не более. — Павел Иванович,
вы не против, если я начну заполнять стандартные бумажки? По такому факту
просто необходимо будет возбудить уголовное дело, нужен будет протокол допроса
потерпевшего…
— Валяйте, — кивнул он. — Где у вас пистолет,
я, кажется, понял — кобурка слева, меж воображаемым лампасом и… — он замялся,
не придумав, как окрестить воображаемую вертикаль, проведенную от подбородка
через пупок.
— Верно подмечено, — Даша на миг вскинула
глаза. — Вот только лампасов мне в жизни не заслужить… Савельев Павел
Иванович, под судом и след-ствием не состоял, проживающий… вы мне потом для
порядка предъявите документ, удостоверяющий личность? Нужно будет внести серию,
номер… Итак, неустановленная личность…
— Субъект. — сердито поправил Петр.
— Давайте оставим неустановленную личность. —
поправила, в свою очередь, Даша. — «Субъект» автоматически подразумевает
мужской пол, а «личность» — более обтекаемый термин, в конце концов, это могла
быть и женщина… Или вы твердо видели, что — мужчина?
— Ничего я не видел, — сказал Петр чистую
правду. — Машина реванула мотором, как сумасшедшая, и тут же началась
пальба. Я плюхнулся на ступеньки, он умчался… Интересно, номер кто-нибудь успел
заметить?
— Нет, я успела уточнить, — мотнула головой
Даша. — Тачку, можно спорить, найдут где-нибудь поблизости, тут есть
парочка хитрых проходных дворов… Так, неустановленная личность произвела три
выстрела из пистолета ТТ, брошенного потом на месте преступления… Ладно, не в
том суть.
Павел Иванович, у вас есть подозрения в отношении каких-то
конкретных лиц?
— Ни малейших, — сказал Петр.
— А хоть какие-то предварительные соображения у вас
есть? Ну, например, не связано ли это с вашей профессиональной деятельностью?
Он помедлил. Скажешь «нет», а потом окажется, что Пашка
перебежал дорогу какому-то Васе Пупкину из концерна «Вдоль-поперек-и-всяко» и
Вася при большом стечении публики обещал поквитаться, о чем П.И. Савельев не
мог не знать… Но ведь Пашка обязательно рассказал бы? Или не счел нужным?
— Итак? — мягко поторопила Даша.
— Нет, — сказал Петр. — Не нахожу я среди
тех, кто причастен к моей профессиональной деятельности, кто пересекался со
мной по деловым интересам, субъекта… личность, способную… Решительно не
усматриваю.
— Никто не имеет к вам претензий? Долги, неисполненные
обязательства?
— Ничего подобного.
— Знаете, в наши безумные времена быть кредитором не
менее опасно, нежели неисправным должником, — сказала Даша. —
Одалживают-то чужие, на время, возвращать приходится свои и насовсем, и это
некоторых удручает…
— Да нет, — сказал Петр. — Не припомню я
что-то должников… Правда, имеет смысл посмотреть бухгалтерские документы… Мы
уже обсуждали этот вопрос, провалы в памяти остались…
— Документы я обязательно посмотрю… с вашего
разрешения, — сказала Даша. — Ну, а личных денег в крупных размерах
вы, часом, никому не ссужали? А вам никто не ссужал личных немалых денежек?
— Что вы имеете в виду? — сердито спросил Петр,
— Только то, что говорила, — улыбнулась она с
наигранной невинностью. — Не одалживали ли вы кому, не одалживал ли кто
вам…
— А мне показалось…
— Что?! — мгновенно уцепилась она за его
слова. — Если не секрет, что вам показалось?
— Послушайте… — сказал он сварливо.
— Умолкаю. — сговорчиво подняла ладонь
Даша. — Павел Иванович, я имела в виду исключительно то, что произнесла,
что вы, право, сердитесь? Вы — известнейший бизнесмен с безукоризненной
репутацией, сие мне известно, никаких подвохов или каверз я и не собираюсь
пускать в ход… Ваша репутация вне всяких подозрений, как у жены цезаря…
Наконец, — она посмотрела ему прямо в глаза, — наконец, все
обстоятельства указывают на то, что это отнюдь не мероприятие, известное под
названием «серьезный заказ». Попахивает самодеятельностью непрофессионала,
возможно, психически не вполне нормального…
— Почему вы так решили? — спросил он с искренним
интересом.
— А вы думаете иначе?
— Я просто спросил.
— Ну, все просто, — сказала Даша. — Серьезный
человек раздобыл бы винтовку с оптикой, устроился бы на чердаке пятиэтажки на
другой стороне улицы, сделал бы один-два выстрела и ушел совершенно
незамеченным. На моей памяти в Шантарске продавали пушку с истребителя при
полном боекомплекте, ну. а достать снайперку с глушителем для некоторых отнюдь
не проблема…
«Права, чертовка рыжая, — мысленно поддакнул
Петр. — Один точный выстрел с чердака — и ищи потом гада до скончания
веков».
— Меж тем наша «личность» примитивно поджидает вас на
стоянке, на машине,
— продолжала Даша. — Палит из пистолета, никого не
задев, выхлестав только окопное стекло, перепугав женщин… Согласитесь, это либо
свидетельствует о полнейшем непрофессионализме, либо… либо, уж простите,
выглядит как предупреждение. Я имею право высказать такую версию, правда? И в
этой связи обязана снова задать вам вопрос, который, конечно же, вызовет ваше
открытое неудовольствие…
— Я понял, — сказал он хмуро. — Нет, никто…
никому… в общем, сформулируйте сами, у меня что-то не получается. Вряд ли
кто-то стал бы предупреждать этаким манером. Повторяю, я общаюсь главным
образом с серьезными, ответственными людьми, а не шантрапой…
