— «Тролли и гномы в скалах как дома»,
[125]
— пропел Бельман.
— Я пас.
— Ты меня разочаровал, Холе. Ну да ладно. Может, у меня есть фора. Я рос в Манглерюде в семидесятых годах, этот город-спутник тогда расширялся. И повсюду вокруг нас были пустыри. Саундтрек моего детства — взрыв динамита. А когда работяги уходили, я обследовал места, где они взрывали, и находил куски кабеля в красной оболочке, обрывки бумаги от динамитных патронов. Кайя рассказывала, что здесь, на севере, рыбу добывают специфическим способом и динамитные шашки в хозяйстве обычное дело, их тут найти даже легче, чем самогон. Только не говори, что тебе это не приходило в голову.
— О'кей, — сказал Харри. — Это кусочек капсюля. Когда и где ты его нашел?
— После того как вас вывезли вчера ночью, мы с ребятами осмотрели место, откуда сошла лавина.
— Есть следы? — Харри принял у официанта чашку с кофе и поблагодарил.
— Нет. Место такое открытое, что ветер сдул следы лыж, если они там были. Но, по словам Кайи, она, кажется, слышала звук снегохода.
— Еле различимый. И с того момента, как она его слышала, до схода лавины прошло мгновение. Он мог припарковать скутер в стороне, чтобы мы его не услышали, а дальше идти пешком.
— Мне это приходило в голову.
— И что теперь? — Харри отпил кофе.
— Надо поискать следы снегохода.
— Местный ленсман…
— Никто не знает, где он. Но я нашел снегоход, карту, веревку, карабин, ледоруб и метлу. Так что допивай побыстрее свой кофе, во второй половине дня обещали снег.
Управляющий отелем, датчанин, объяснил, что им, чтобы добраться до вершины, откуда сошла лавина, придется сделать большой крюк на запад от Ховассхютты, но не углубляясь на северо-запад, иначе они попадут в местность, которую называют «Пасть». Такое название она получила, потому что там повсюду разбросаны огромные камни, похожие на клыки. Плоскогорье изрезано расселинами и пропастями, так что, если не слишком хорошо знаешь здешние места, ездить там в непогоду смертельно опасно.
Было около двенадцати. Харри и Бельман смотрели сверху на склон. На дне долины едва угадывался откопанный из-под снега дымоход Ховассхютты.
С запада уже стали набегать тучи. Харри, щурясь, глядел на северо-запад. Без солнца тени и очертания предметов казались размытыми.
— Скорее всего, лавина началась там, — сказал Харри. — В любом случае звук шел оттуда.
— «Пасть», — сказал Бельман.
Через два часа, на низкой скорости прочесав в поисках следов от снегохода всю местность с юга на север, они остановились передохнуть. Сидели бок о бок на сиденьях скутера и пили из термоса, который захватил с собой Бельман. Пошел легкий снежок.
— Однажды на стройплощадке в Манглерюде я нашел неиспользованную динамитную шашку, — сказал Бельман. — Мне было пятнадцать. В Манглерюде у молодежи было только три занятия. Спорт, христианские песнопения и наркота. Я-то ничем таким не интересовался. Как-никак не сидел перед нашей почтой, дожидаясь, пока жизнь проведет меня от гашиша через клей и герыч к могилке. Потому как по крайности четверо моих одноклассников-то именно так и закончили.
Харри отметил, что в речи Бельмана вдруг послышался незатейливый манглерюдский говорок.
— Я все это ненавидел, — сказал Бельман. — Так что я сделал первый шаг к профессии полицейского: взял эту шашку и отнес ее за манглерюдскую церковь, где ребята, курившие гашиш, вели земляные работы.
— Земляные работы? Как это?
— Вырывали в земле ямку, вставляли туда вверх дном разбитую пивную бутылку, внутри на решетке лежал гашиш, тлел и вонял. От ямки шли зарытые в землю пластмассовые трубки, в полуметре от дыры они выходили наружу. Ребята ложились вокруг на травку и посасывали каждый свою трубочку. Уж не знаю зачем…
— Чтобы охладить дым, — объяснил Харри, посмеиваясь. — Так можно забалдеть и от маленького количества наркоты. Недурная мысль. Я явно недооценивал Манглерюд.
— Ну а я вытащил одну из пластиковых трубок и засунул вниз динамит.
— То есть подорвал все это дело и сломал им весь кайф?
Бельман кивнул, а Харри расхохотался.
— Полминуты потом шел дождь с землей, — улыбнулся Бельман.
Они помолчали. Только тихо и сипло выл ветер.
— Вообще-то я хотел тебя поблагодарить, — сказал Бельман и уставился в свой бумажный стаканчик. — За то, что вовремя вытащил Кайю.
Харри пожал плечами. Кайя. Бельман знает, что Харри знает про них. Откуда? Значит ли это, что Бельман тоже знает — про Кайю и его самого?
— Все равно мне там внизу нечем было заняться, — сказал Харри.
— Да ладно. Я же видел труп Юсси, прежде чем его увезли.
Харри не ответил, просто щурился на снежинки, которые стали падать плотнее.
— У него сбоку на горле была рана. И еще на обеих ладонях. Как от укола палкой. Ведь ты же сначала его нашел, правда?
— Возможно, — сказал Харри.
— Потому что из раны на шее не так давно шла кровь. То есть когда он получил эту рану, сердце еще билось, Харри. Билось довольно сильно. То есть ты успел бы откопать его живым. Но ты предпочел Кайю, да?
— Ну, — сказал Харри. — Я думаю, тут Колкка был прав. — Он вылил остатки кофе на снег. — Иногда приходится определяться, на чьей ты стороне.
Следы снегохода они обнаружили в три часа, в километре от места, где сошла лавина, между двумя огромными валунами, формой напоминавшими зубы, куда не проникал ветер.
— Похоже, он припарковался здесь. — Харри указал на след от гусеницы. — Снегоход успел зарыться в снег. — Он провел пальцем по полоске посередине следа от левого полоза, пока Бельман сметал легкий сухой снежок, припорошивший борозду.
— Ага, — сказал он. — Здесь он повернул и поехал дальше на северо-запад.
— Мы приближаемся к пропастям, да и снег повалил, — сказал Харри, взглянул на небо и достал телефон. — Надо позвонить в гостиницу и попросить прислать проводника на снегоходе. Черт!
— Не берет. Придется возвращаться в гостиницу.
Харри взглянул на дисплей. Там по-прежнему высвечивалось сообщение со смутно знакомого номера, от того, кто оставил на автоответчике этот странный звук… Три последние цифры — откуда он их помнит, черт побери? И внезапно его осенило. Память сыщика. Этот номер он видел в папке «ранее подозреваемые» и на визитке.
С надписью «Тони К. Лейке, предприниматель». Харри медленно поднял глаза на Бельмана:
— Лейке жив.
