Голос и лицо ее внезапно словно ожили.
— А почему он не хочет говорить? — спросил Харри. — Ваш брат что, немой?
Лицо ее снова застыло. Голос был ровный и мертвый:
— Направьте мейл.
Дверь захлопнулась с такой силой, что Харри в глаза попала пыль.
Кайя припарковалась на Маридалсвейен, перепрыгнула через дорожное заграждение и осторожно стала спускаться по крутому склону к лесу, где находилась фабрика «Кадок». Она включила фонарь и шла сквозь заросли кустарника, отводя голые ветки, которые так и норовили хлестнуть по лицу. Заросли были плотные, тени бесшумно кружили вокруг, точно волки, и, даже когда она остановилась, чтобы прислушаться и оглядеться, тени деревьев падали на другие деревья и на тени других деревьев, и все мешалось и перепутывалось, так что не поймешь, где тень, а где настоящий ствол, словно в зеркальном лабиринте. Но она не боялась. Но самом деле это даже забавно: она, так боявшаяся закрытых дверей, не боялась темноты. Кайя прислушалась к ветру с реки. Что это? Звук, которого здесь не должно быть… Она продолжила путь. Наклонилась над наполовину поваленным ветром стволом и снова остановилась. Но, как и прежде, все посторонние звуки смолкли, стоило ей замереть. Кайя глубоко вдохнула и выдохнула и закончила мысль: словно кто-то идет за ней следом и не хочет, чтобы его обнаружили.
Обернувшись, она посветила назад. Кайя уже не была так уверена в том, что не боится темноты. Какие-то ветки колыхались в луче света, но ведь она, наверное, сама их только что задела?
И она опять двинулась вперед.
И вскрикнула, когда карманный фонарик осветил мертвенно-бледное лицо с выпученными глазами. Кайя выронила фонарь и отпрянула, но существо пошло за ней, издавая хрюкающие звуки, похожие на смех. В темноте она разглядела, что он остановился, наклонился, снова выпрямился, и уже в следующую секунду свет ее собственного фонаря бил ей в лицо.
Она задержала дыхание.
Хрюкающий смех прекратился.
— Вот, — произнес скрипучий мужской голос, и свет немного подпрыгнул.
— Вот?
— Ваш фонарь, — пояснил голос.
Кайя взяла фонарь и посветила чуть сбоку от него. Так, чтобы видеть незнакомца, но не ослеплять. У него были светлые волосы и выдающаяся вперед челюсть.
— Кто вы? — спросила она.
— Трульс Бернтсен. Я работаю с Микаэлем.
Конечно, она слышала про Трульса Бернтсена. Тень. Бивис, разве не так Микаэль его называл?
— А я…
— Кайя Сульнес.
— Да, а откуда… — Она сглотнула слюну и переформулировала вопрос: — Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы, — ответил он монотонным скрипучим голосом.
— Да? И что же я здесь делаю?
Он опять засмеялся поросячьим смехом. Но не ответил. Просто стоял перед ней, опустив руки по швам и немного их оттопырив. Один глаз у него слегка подергивался, словно под веко попало насекомое.
Кайя вздохнула.
— Если вы делаете тут то же, что и я, то вы пришли понаблюдать за фабрикой, — сказала она, — на тот случай, если он опять тут появится.
— Да, если он опять тут появится, — откликнулся Бивис, не отводя глаз.
— Это не так уж невероятно, — сказала она. — Не уверена, знает ли он, что тут был пожар.
— Мой отец тут работал, — сказал Бивис. — Он обычно говорил, что делает ПСГ, кашляет ПСГ и сам становится ПСГ.
— А кто-нибудь еще из КРИПОС есть поблизости? Вас сюда Микаэль послал?
— Вы же с ним больше не встречаетесь, правда? Вы встречаетесь с Харри Холе.
У Кайи засосало под ложечкой. Откуда он знает? Неужели Микаэль что-то про нее рассказывал?
— Вас не было, когда мы ездили в Ховассхютту, — сказала она, чтобы сменить тему.
— Разве? — Опять поросячий смех. — Наверное, у меня был выходной. Отгул. С вами ездил Юсси.
— Да, — признала она тихо. — Он был с нами.
Налетел порыв ветра, и она отвела голову, когда ветка оцарапала ей лицо. Бернтсен шел за ней следом или он пришел сюда раньше?
Кайя хотела спросить у него, но он уже скрылся. Она посветила между деревьями. Бернтсен исчез.
Было два часа ночи, когда она припарковалась на улице, вошла в ворота и поднялась по лестнице к желтому дому. Нажала на кнопку над разрисованной керамической плиткой, на которой каллиграфическим почерком было выведено: «Семья Холе».
Когда она позвонила в третий раз, то услышала тихое покашливание, обернулась и успела увидеть, как Харри засовывает табельный револьвер назад за ремень. Как он появился из-за угла дома, она не заметила.
— Что случилось? — в ужасе спросила она.
— Просто меры предосторожности. Тебе следовало позвонить и предупредить, что приедешь.
— А что, мне не… следовало приезжать?
Харри поднялся мимо нее по лестнице и отпер дверь. Она вошла за ним, обхватила его сзади руками, прижалась к спине и толкнула дверь каблуком, чтобы та закрылась. Он высвободился, повернулся к ней, хотел что-то сказать, но она остановила его поцелуем. Жадным поцелуем, который требовал ответа. Она сунула свои холодные руки ему под рубашку, кожа была горячая, и она поняла, что он прямо из постели, вытащила у него из-за пояса револьвер и с тяжелым стуком положила его на столик в прихожей.
— Я хочу тебя, — прошептала она, куснула его за ухо и засунула руку ему в штаны. Его член был теплым и мягким.
— Кайя…
— Я получу тебя?
Ей показалось, что он на мгновение заколебался, уловила какое-то отторжение. Обхватив другой рукой его шею, она заглянула ему прямо в глаза:
— Ну пожалуйста…
Он улыбнулся. И мышцы его расслабились. И он поцеловал ее. Бережно. Бережнее, чем ей хотелось. Она застонала в истоме, стала расстегивать пуговицы у него на брюках. Грубо обхватила его член, не двигая рукой, только чувствовала, как он растет.
— Черт тебя дери, — простонал он и поднял ее на руки. Понес по лестнице. Ногой открыл дверь в спальню и положил ее на кровать. Со стороны матери. Она откинула голову, закрыла глаза, чувствовала, как он стаскивает с нее одежду, быстро и решительно. Ощутила тепло, которое излучало его тело за секунду до того, как он опустился на нее и с силой раздвинул ее бедра. Да, подумала она. Черт меня дери.
Она лежала, прижавшись щекой и ухом к его груди, и слушала удары его сердца.
— А о чем ты думал? — прошептала она. — Когда ты там лежал и знал, что умрешь?
— Что я буду жить, — ответил Харри.
— Только это?
— Только это.
— И не о том, что ты… встретишься с теми, кого любил?
