— Значит, сидите и празднуете, что вам удалось украсть результаты нашей работы?
Он проговорил это тихо, почти шепотом, но тем не менее в зале эхом отдавался каждый слог.
— Вы празднуете, что ваш начальник готов пройти по трупам — и убитых, и тех, кого скоро вышвырнут с шестого этажа Управления полиции, — лишь бы стать королем-солнцем гребаного Брюна. Ладно. Вот сотня.
Трульс мог видеть сотенную купюру в поднятой руке Холе.
— Чтобы вам не пришлось воровать. Вот — купите себе пива, прощение, искусственный член для бельмановской групповухи…
Харри скомкал сотенную и бросил на пол. Уголком глаза Трульс заметил, что Юсси уже пришел в движение.
— …или наймите еще одного стукача.
Холе пошатнулся, но не упал, и Трульс только сейчас понял, что парень — хоть он и выговаривает каждое слово, как священник на проповеди, — пьян в дупель.
Тут Юсси Колкка вмазал Холе правой в челюсть, отчего тот сделал полпируэта, а потом склонился в глубоком, почти галантном поклоне, когда левый кулак финна врезался ему в солнечное сплетение. Трульс предположил, что через несколько секунд Холе сблюет. Как только у него опять появится воздух в легких. Прямо здесь. Вероятно, Юсси сделал аналогичное предположение и решил, пусть лучше это произойдет не в зале «Юстиции». Было странно видеть, как этот нескладный, почти квадратный финн высоко и изящно, словно балерина, вскинул ногу и, коснувшись ею плеча Холе, толкнул его так точно и аккуратно, что сложившийся пополам полицейский потерял равновесие и вывалился назад из тех же дверей, через которые и вошел.
Самый пьяный и молодой зашелся от смеха, а Трульс хрюкнул. Парочка тех, кто постарше, вскрикнула, а один из них заорал, чтобы Колкка, черт побери, вел себя прилично. Но никто ничего не сделал. Трульс знал почему. И все здесь помнили эту историю. В свое время Харри выпачкал их мундир, нагадил в свое гнездо, убил одного из их лучших людей.
Юсси проследовал к барной стойке безо всякого выражения, как будто просто выходил вынести мусор. Трульс, похрюкивая, ржал. Нет, никогда ему не понять этих финнов, саамов, эскимосов, или кто они там.
В глубине зала какой-то человек поднялся и направился к выходу. Трульс никогда не видел его в КРИПОС раньше, но взгляд из-под темных кудрявых волос был взглядом полицейского.
— Ты скажи, ленсман, если вдруг тебе с ним помочь надо, — крикнул ему вслед сосед по столику.
Только через три минуты, когда снова включили Селин Дион и возобновились разговоры, Трульс отважился слезть с табурета, наступить каблуком на сотенную и подтянуть ее ногой к стойке бара.
В легкие Харри наконец-то вернулся воздух. И его вырвало. Один раз, потом еще. Потом он снова упал. Асфальт был так холоден, что прожигал ему бок через рубашку, и так тяжел, как будто он лежал на Харри, а не наоборот. В глазах плясали кровавые точки и черные извивающиеся змеи.
— Холе?
Харри услышал голос, но знал: если увидят, что он пришел в сознание, то могут снова ударить. Поэтому глаза не открывал.
— Холе? — Голос приблизился, и он почувствовал чью-то руку у себя на плече.
Еще Харри знал, что алкоголь снижает реакцию, меткость и способность оценивать расстояние. Но он все равно сделал то, что сделал. Открыл глаза, вывернулся и ударил в кадык. А потом снова упал.
Он промазал почти на полметра.
— Давай я тебе такси возьму, — произнес голос.
— Какого черта, — простонал Харри. — Убирайся, проклятая крыса.
— Я не из КРИПОС, — сказал голос. — Меня зовут Кронгли. Я ленсман в Устаусете.
Харри повернулся и взглянул на него.
— Я просто немного выпил, — просипел Харри, стараясь дышать неглубоко, чтобы боль в животе снова не вызвала рвоту. — Ничего страшного.
— Да я и сам немного выпил, — улыбнулся Кронгли и закинул одну руку Харри себе на плечо. — И честно говоря, я понятия не имею, где здесь взять такси. Встать-то сможешь?
Харри подтянул сначала одну ногу, потом другую, пару раз моргнул и констатировал, что он, во всяком случае, опять в вертикальном положении. И практически в обнимку с ленсманом из Устаусета.
— Ты где сегодня ночуешь? — поинтересовался Кронгли.
Харри искоса взглянул на ленсмана:
— Дома. И совершенно один, если ты не против.
В ту же секунду к ним подъехала полицейская машина, боковое окно поползло вниз. Харри услышал, как оборвался смех, а потом раздался спокойный голос:
— Харри Холе, убойный отдел?
— Я, — вздохнул Харри.
— Нам только что звонил один из следователей КРИПОС, он распорядился, чтобы мы приехали сюда и доставили вас домой — в целости и сохранности.
— Значит, открывайте дверь!
Харри уселся на заднее сиденье, положил голову на подголовник, закрыл глаза, почувствовал, как все вдруг завертелось, но все равно это было лучше, чем смотреть в глаза тем двоим, что пялились на него с передних сидений. Кронгли попросил их перезвонить на его телефон, когда «Харри» будет дома. С какой стати этот тип вообразил себя его приятелем? Харри услышал, как боковое окно поднимается, и приветливый голос с переднего сиденья поинтересовался:
— Где живете, Холе?
— Езжайте прямо, — сказал Холе. — Надо кое-кого навестить.
Почувствовав, что автомобиль тронулся, Харри открыл глаза и увидел Аслака Кронгли, оставшегося стоять на тротуаре.
Глава 43
Визит
Кайя лежала на боку и смотрела в темноту спальни. Она услышала, как скрипнула калитка, а потом гравий захрустел под чьими-то подошвами. Она затаила дыхание и стала ждать. Потом в дверь позвонили. Она выскользнула из кровати, надела халат и подошла к окну. Снова позвонили. Она приоткрыла занавеску. И вздохнула.
— Пьяный полицейский, — громко сказала она.
Сунула ноги в тапки и поплелась в коридор, к двери. Открыла ее и встала в проеме, скрестив руки на груди.
— Привет, пупсик, — прогнусавил полицейский. Как будто пародия, какой-нибудь смешной скетч про пьяниц. А может, несмешной оригинал.
— Что привело тебя сюда так поздно? — поинтересовалась Кайя.
— Ты. Ты меня впустишь?
— Нет.
— Но ты сказала, что я могу связаться с тобой, если мне будет слишком одиноко. И мне стало слишком одиноко.
— Аслак Кронгли, — сказала она. — Я уже легла. Езжай в гостиницу. Завтра в первой половине дня можем выпить где-нибудь кофе.
— Мне кажется, кофе нужен мне сейчас. Десять минут, а потом я позвоню и вызову такси, ладно? А пока можем поговорить об убийствах и серийных убийцах. Что ты на это скажешь?
— Прости, — сказала она. — Но я не одна.
