Жене Маркина отзвонилась, поняла я. Конечно, она ведь за мужа волнуется, я бы тоже волновалась.
Машину мы с Юрием Михайловичем ждали на улице, причем я только что не приплясывала от нетерпения. Наконец-то она приехала, но, когда из нее вышел один Маркин, я разочарованно вздохнула.
– Ушел! – бешеным голосом сказал Игорь Олегович. – Ничего! – угрожающе пообещал он. – Я на него такую облаву зарядил, возьмут его как миленького! Никуда он не денется! – Немного успокоившись, он предложил: – Ну что, соратники и сподвижники? Пошли ко мне в кабинет! Будем мысль думать!
В кабинете, к моему стыду, на почетном месте, прямо на столе для заседаний возвышался пакет с моими банками. Мы расселись, и я постаралась как можно более непринужденно и незаметно убрать пакет на пол, себе под ноги. Увидев расстроенное лицо своего начальника, его секретарша засуетилась, принесла чайник и блюдо с выпечкой, а потом тихонько удалилась.
– Извините, Татьяна Александровна, – напряженным голосом произнес Маркин. – Вы нам преступника на блюдечке преподнесли, а мы его упустили!
– Бывает, – постаралась утешить его я.
– А вот у меня давненько такого не было! – с горечью сказал он. – Но вот что я вам должен сказать. Это не просто уголовник, это высококлассный спец! Скорее всего, это он тогда на мосту и отметился! У меня такая операция, как сегодня, не первая, и сделали мы все по уму! Комар носа не подточит! Только видели бы вы, как он себя вел, – все больше и больше раздражаясь, рассказывал Игорь Олегович. – Он в дом, где бойцы сидели, даже не вошел. Забора и калитки у этого дома после пожара нет, так он еще на дорожке остановился, осмотрелся, разве что не принюхался, и, видно, не понравилось ему что-то, потому что он вдруг как рванет обратно! Мы, естественно, за ним. А он хорошо-о-о подготовился! – уже просто прорычал Маркин. – Все ходы-выходы и лазейки заранее изучил. Как заяц по ним петлял! Только я-то своих по поселку рассредоточил, вот он на них и напоролся. Слышу, перестрелка завязалась, только он, гад, по моим на поражение палил, а мои – так, чтобы живым его взять и допросить потом. Хорошо, что они в брониках были, а то положил бы он их. Ранили они его, это точно! Кровь на листьях кустов потом нашли. А он как сквозь землю провалился. Да уж, натаскали его где-то! Но мои ребята тоже не лыком шиты! Они весь поселок частым гребнем прочешут, но гада этого найдут! А уж расколется он до самых башмаков как миленький! И заказчика своего сдаст! Нам бы только случайных жертв избежать!
Чем дольше я его слушала, тем больше сомнений у меня появлялось, причем не относительно того, что подчиненные Маркина задержат преступника, а в том отношении, что я сама все правильно рассчитала. Но когда он сказал о случайных жертвах, меня словно током ударило, и я поняла, какую страшную ошибку, какой непростительный ляп я допустила! Он, словно маленький камешек, покатился с горы, увлекая за собой все более и более крупные, которые в результате превратились в лавину, похоронившую под собой истину.
– Да вы чай-то пейте! Выпечка у нас отменная! – как сквозь вату, услышала я голос Игоря Олеговича и жалобно попросила:
– Мне бы кофе натурального, большую чашку, а то я без него думать не могу. Только у вас, наверное, нет?
– Почему нет? – удивился Маркин. – Я сам только такой и пью. Сейчас тетя Женя принесет.
Я переместилась в кресло возле журнального столика и, откинувшись на спинку, принялась размышлять – как же я могла так ошибиться? Я была так погружена в свои мысли, что только машинально кивнула, увидев рядом с собой на столике большую чашку кофе, и тут же забыла о ней. Я прокручивала в уме всю эту историю от начала до конца снова и снова, я складывала различные факты, как кубики, до тех пор, пока не поняла, что картина сложилась и ни прорех, ни темных мест в ней нет. Все было логически безупречно.
Очнувшись, я довольно рассмеялась и вдруг заметила Маркина и Ершова. Они изумленно таращились на меня, причем в глазах Игоря Олеговича черти не то что хоровод водили, а отплясывали гопака вприсядку и он едва сдерживался, чтобы не расхохотаться. Я огляделась, посмотрела на себя, и тут оказалось, что я стою босиком посреди кабинета, а в моей левой руке зажата горбушка недоеденной городской булки. Я залилась краской так, что даже уши заполыхали. Совершенно машинально я сунула горбушку в рот и пошла к креслу, надела туфли и залпом выпила остывший кофе. Мне было стыдно, да так, что я не решалась обернуться – я ведь задумалась так глубоко, что совершенно забыла о том, что я не дома.
– Татьяна Александровна, что это было? – спросил Маркин, и в его голосе слышался с трудом сдерживаемый смех. – Новый метод психоанализа или погружение в подсознание? Тетя Женя чуть в обморок не упала, когда заглянула сюда, сказать, что обед готов.
– А что это было? – смущенно спросила я.
– Нечто! – выразительно ответил Маркин и начал рассказывать: – Сели это вы, значит, в кресло и сначала на спинку откинулись. Тетя Женя вам кофе принесла, сказала: «Пейте на здоровье!», но вы ее не услышали и не увидели, словом, проигнорировали. Через несколько минут вы «поздоровались» с чашкой, но пить кофе не стали и, скинув туфли, попытались положить ноги на воздух. Не получилось! – с сожалением сказал он.
– У меня дома пуфик напротив кресла стоит, – пробормотала я.
– Тогда понятно! – радостно согласился он. – Разочаровавшись, вы пригорюнились! То есть уперлись локтями в колени, а лицо грустно так в ладошки спрятали. Только не сиделось вам на одном месте. Встали вы и к столу пошли! Взяли с пола пакет звякающий, достали оттуда банку икры кабачковой местного производства и булку городскую родом оттуда же. Попытались было голой рукой банку открыть, но опять у вас ничего не получилось! Осерчали вы и, булку взяв, принялись босиком же, откусывая на ходу, кабинет шагами мерить. Бормотали что-то при этом, возмущались! Долго ходили вы, а мы с Юрием Михайловичем и дыхнуть боялись – кто знает, что с вами в этом случае произойдет? А потом остановились вы, разулыбались… Словом, проснулась спящая царевна!
Я посмотрела на него совершенно другими глазами и еще раз поразилась самой себе: как я могла так заблуждаться на его счет? Он же просто мальчишка, а настоящий мужчина именно таким на всю жизнь и остается, сколько бы лет ему ни было. А его смеющиеся глаза? И я на какой-то миг представила себе, что… Но тут же одернула себя: «Не смей! Он женат! У него четверо детей! Ну и что, что он настоящий мужик, каких ты уже давно не встречала? Он – чужой мужик!» Надеюсь, что на лице моем ничего не отразилось.
– Да уж, Татьяна Александровна! – покачал головой Ершов. – Заставили вы нас поволноваться!
– Да ладно вам! – отмахнулась я. – Все по-разному думают! Кто в затылке чешет, кто в ухе ковыряет, а вот мне на ходу думается лучше.
– Да не то важно, как вы думаете, а что у вас в результате получилось, – сказал Ершов.
– Очень много интересного! – выразительно сказала я, усаживаясь за стол. – Юрий Михайлович! Я вчера выложила вам все свои логические умозаключения. В них были погрешности?
