– В обмен на?.. – спросил он, и уголок его рта нервно задергался.
– На вашу и ее откровенность, Валерий Николаевич, – развела руками я. – Мы все равно до всего докопаемся, но в этом случае возникает опасность – преступники могут счесть нашу осведомленность результатом излишней разговорчивости Ларисы, а это для нее весьма чревато.
– И в чем же будет выражаться ваша помощь? – безразличным тоном поинтересовался он.
– В том, что мы вас спрячем, пока эта история не закончится, а конец ее уже близок, – объяснила я.
– В Кировском КПЗ? – усмехнувшись, уточнил он.
Я внимательно посмотрела ему в глаза, все поняла, но все же спросила:
– Там для вас небезопасно?
– Я же вам говорил, что я с детства наблюдательный, – напомнил он.
– У меня есть однокомнатная квартира, о существовании которой практически никто не знает, – предложила я.
– Нет, с Ларой в одной комнате я жить не могу, – отказался он.
– Простите за вопрос, Валерий Николаевич, но у вас уже открытая стадия? – поколебавшись, спросила я.
– Еще нет, но подстраховаться не помешает, – ответил Галкин.
– Тогда мы еще что-нибудь изобретем, – пообещала я. – А вы пока с Ларисой поговорите, посоветуйтесь… Обдумайте наше предложение хорошенько и звоните мне в любое время дня и ночи! – попросила я его.
– Я подумаю! – пообещал мне Галкин.
Выйдя из его дома, я вдохнула полной грудью, хотя и у него в квартире воздух не был затхлым. Галкин сидел довольно далеко от меня и ни разу не кашлянул, но все равно общение с таким больным – дело небезопасное. Сев в машину и отъехав на пару кварталов, я позвонила Ершову.
– Ну, все! Они здесь действительно ни при чем! – уверенно сказала я. – Я почти уверена, что Галкин и Лариса согласятся поделиться с нами информацией, но надо придумать, куда их спрятать. Ваш КПЗ категорически не подходит!
– Даже так?! – воскликнул он.
– Вот именно, – подтвердила я. – Причем нужна двухкомнатная квартира – Валерий страшно боится заразить Ларису.
– Подумаю, – пообещал Юрий Михайлович.
– Вот и он тоже поразмыслит. Только вы уж поскорее изобретите что-нибудь, – попросила я.
– Сам заинтересован, – буркнул он.
Довольная тем, что свалила со своих плеч хотя бы часть предстоящей работы, я размечталась о том, как сейчас приеду домой, сяду в любимое кресло, положив ноги на пуфик, и начну основательно разбираться в только что полученной информации. Особенно меня заинтересовало то, что Клавдия Петровна заказала имитации своих драгоценностей и носила именно их, а настоящие, видимо, где-то спрятала. Она ожидала чего-то нехорошего? Подумав о ней, я тут же вспомнила, что мне еще нужно к Венчику заехать, да и насчет распечаток у Кирьянова поинтересоваться, но это можно сделать и по телефону, а если выяснится что-то любопытное, тогда я лично подъеду к нему. Я набрала номер Кирьянова.
– Привет, Володя! – сказала я. – Как там мои распечатки поживают?
– Про телефон Клавдии Петровны я могу тебе сказать, что он молчит с тринадцатого июля…
– Худо! – невесело констатировала я.
– А до этого в числе ее абонентов были женщины, за одним исключением – некто Феоктистов Георгий Георгиевич. Я тут пробил по базе – он десять лет тому назад умер. Может, наследники телефоном пользуются, – закончил он.
– А продиктуй-ка ты мне номерок, на всякий случай, – попросила я, записала номер и спросила: – Нет ли там номера Зинаиды Тимофеевны Сазоновой среди абонентов?
– Нету! – ответил он, и я разочарованно вздохнула.
– Ну, хоть с телефоном Ивана Андреева тебе больше повезло? – спросила я.
– Он до девятнадцатого июля был выключен, а позже Иван усиленно переговаривался с кем-то за границей.
– Это Ванда, – объяснила я. – А по местным звонкам?
– Одни мужики.
– Ладно! Как-нибудь разгребу все это, – невесело пообещала я.
Я набрала номер Феоктистова, и мне предложили оставить сообщение после сигнала. Естественно, я отключилась – что я могла сказать этому неведомому мне собеседнику? Предложить позвонить частному детективу Ивановой? Да какой же нормальный человек в ответ на такую просьбу сам позвонит? Я бросила мобильник на сиденье и собралась поехать к Венчику, но тут он зазвонил. «Неужели Галкин уже все для себя решил?» – обрадовалась было я, но это был Кирьянов.
– Танька, я тут так замотался, что забыл тебе сказать: договорился я о встрече в налоговой! – извиняющимся тоном сказал он.
Вообще-то эта налоговая была мне уже совсем ни к чему, но, раз Володя старался, договаривался, на глаза людям лез, надо было ехать туда, иначе неудобно получится.
– Ой, как хорошо! – Я сделала вид, что обрадовалась. – Говори, к кому мне там обратиться?
– Его зовут Игнатов Вячеслав Васильевич, скажешь, что от меня. Позвонишь снизу из проходной, выпишешь пропуск – и вперед, – объяснил мне Кирьянов.
– Считай, что я уже там, – пообещала я и поехала в налоговую.
Вячеслав Васильевич оказался моим ровесником, ну, может, года на два, на три постарше, и мы сразу же перешли на «ты».
– Понимаешь, Татьяна, – говорил он. – Странные дела творятся на рынке, потому что Андреев его практически обанкротил. За три месяца довел процветающее предприятие до полного краха.
– Результаты я знаю, но как же он умудрился все это проделать? – спросила я. – Расскажи, если можно, поподробнее, и как для первоклашки, потому что я в экономике отнюдь не сильна.
– Хорошо, – согласился Слава. – Излагаю результат: Андреев очень оперативно вывел через фирмы-однодневки все находившиеся на счетах рынка капиталы, и следы этих денег теряются в таком далеком далеке, что их уже и не сыскать. Причем контракты все юридически грамотные, не подкопаешься, но все до одного – кабальные, то есть никаких штрафных санкций за нарушение сроков поставки или даже за непоставку товаров там не указано. Сам Андреев ничего толком объяснить не может или не хочет. Мы завели уголовное дело, и находится сейчас наш Андреев под подпиской о невыезде.
– Мать честная! – не удержалась я. – А ведь он мне ни слова не сказал! Впрочем, я знаю почему – он братьев своих испугался. Но как же он сумел все это обстряпать? Он ведь, как я теперь точно выяснила, дурак дураком!
– Ничего не могу на это возразить, – согласился со мной Игнатов. – Думаю, им кто-то руководил, но вот кто именно? Андреев только руками разводит и талдычит, что сам не понимает, как это произошло и куда деньги делись.
– Погоди! – попросила я. – Я не специалист, но ведь для платежки требуются две подписи. Значит, главный бухгалтер должна все знать. У них сидит там Полина какая-то…
– Ты ее видела? – спросил Слава.
