А репродуктор продолжал работать каждый день. Под веселые песенки из «Радионяни» Башнабаш заступал в караул, под полуденный концерт по заявкам он ковырял ложкой свою «спецтушенку», а во время радиоспектаклей из цикла «Клуб знаменитых капитанов» ему нередко приходилось отстреливать головы лохматым чудовищам, с которыми вряд ли когда сталкивался кто-то из настоящих, пусть даже самых знаменитых капитанов в истории человечества.
Иногда звук пропадал на полуслове, потом появлялся снова, словно терялся контакт. Башнабаш хотел выяснить, в чем там дело, произвел настоящие раскопки, чтобы пробраться через завалы к узкой шахте, где проходили электрокоммуникации — насколько он понимал, провода радиовещания тоже должны быть где-то там. Но все оказалось напрасно. Шахты попросту не существовало, было лишь плотное, слежавшееся месиво из обломков бетона, кусков проволоки и глины. Разгребать его Башнабаш не рискнул, опасаясь, что вмешательство только ухудшит ситуацию… Казалось просто невероятным, что радиоточка продолжает хоть как-то работать. Башнабаш предположил, что во время второго, повторного обвала, пласты почвы сместились, соединив концы разорванного ранее провода, как бы вернули их на место. Никакого другого объяснения он придумать не мог.
Он привык к этим звукам и голосам, идущим к нему с поверхности, где есть небо и деревья, где восходит и садится солнце, где воздух пахнет не соляркой и затхлостью, а травой, женскими духами, мокрым после дождя асфальтом, морозом и апельсинами. Он даже радовался им — по-своему, сдержанно, не забывая ни на секунду, что там, за спинами дикторов, певцов и актеров, прячется коварный и хитрый враг, что место Сталина в мавзолее пустует, что город-герой Сталинград, который в войну не сдался фашистам, сейчас зовется Волгоградом…
Башнабаш заметил, что в эфире стало появляться все больше эстрадных песенок, порой бездумных и вульгарных, в основном — про любовь и всякие шуры-муры, а какие-то сопливые юноши читали свои заумные стихи, в которых что ни строчка, то какой-то туманный намек и подтекст, словно радиошифровку передают. Враг старался, как мог. Иногда у него даже неплохо получалось. Башнабаш то и дело ловил себя на том, что мурлычет под нос мелодию какого-нибудь новомодного шлягера. Или пытается представить, как выглядит эта певичка со странной фамилией Пеха, поющая с диким иностранным акцентом. Наверное, красивая, длинноногая, в короткой юбке и черных очках — такими изображали в фильмах иностранных шпионок. Ну, и ладно. Не жениться ведь он на ней собирается… Да и петь она не умеет, если уж на то пошло, кривляется только.
Спустя какое-то время имя Сталина вообще исчезло из эфира, о нем как будто забыли. Или запретили упоминать. В новостях говорили о ликвидации паровозного парка страны и переходе на какие-то тепловые и электрические машины, потом о разделении обкомов на промышленные и сельскохозяйственные («Разделяй и властвуй», — вспомнил Башнабаш чье-то изречение из политзанятий), о внедрении семилетнего плана, о борьбе с подсобными хозяйствами (вот-вот, немцы в войну тоже боролись), о беспорядках в Польше и Венгрии, которые, как показалось Башнабашу, были как-то связаны с государственным переворотом в СССР… А потом все это вдруг отошло на второй план.
— …В результате большой напряженной работы научно-исследовательских институтов и конструкторских бюро создан первый в мире искусственный спутник Земли. 4 октября 1957 года в СССР произведен успешный запуск первого спутника. По предварительным данным, ракета-носитель сообщила спутнику необходимую орбитальную скорость около 6000 метров в секунду. В настоящее время спутник описывает эллиптические траектории вокруг Земли, и его полет можно наблюдать в лучах восходящего и заходящего Солнца при помощи простейших оптических инструментов (биноклей, подзорных труб и тому подобное)…
Спутник. Искусственный. Если троцкистскую певичку Пеху Башнабаш еще мог худо-бедно представить, то искусственный спутник Земли как-то не умещался в его голове. Что-то вроде маленькой рукотворной Луны? С горами, кратерами, полезными ископаемыми и прочими делами? А зачем все это? Для кого? Кто там будет жить? Маленькие лунатики? Карлики какие-нибудь, уродцы, вроде его соседей по подземелью?..
Позже Башнабаш понял, что речь все-таки идет о металлическом шаре, утыканном антеннами, где нет ни карликов, ни лунатиков. В одной научно-популярной радиопередаче он даже услышал его позывные — сдвоенный тонкий писк, идущий из космоса. Бип-бип. Писк показался ему каким-то зловещим, недобрым. Висит в небе над страной такое железное ядро, горит в лучах заходящего и восходящего солнца… Что тут приятного, когда ядро над головой? Ничего. Может, на самом деле не спутник это никакой, а — бомба? Чтобы боялись?
Вот так… Жила страна полвека без малого, хорошо жила, трудилась, побеждала в войнах, уверенно шла к главной своей победе — победе коммунизма, — и не нужны ей были никакие искусственные спутники. А тут пришли к власти троцкисты-бухаринцы — и сразу спутник. Подозрительно. В те неспокойные дни Башнабаш впервые подумал, что жить под землей не так уж и плохо… По крайней мере ничего не висит у тебя над головой, кроме сталактитов, и никакие ядра не летают и не грозятся упасть. И чем дальше, тем больше он утверждался в этой своей мысли.
А когда объявили о первом полете человека в космос, он уже не удивился. Тем более что фамилия у этого космонавта была княжеская — Гагарин. И хотя треск стоял в эфире, что это, мол, советский летчик-космонавт, майор ВВС, Башнабаш не дал себя обмануть. Теперь не только железное ядро, теперь еще троцкистско-бухаринский князь носился по орбите, присматривая сверху за планетой. Что ж, рядового Башмакина ему не увидеть, как собственных ушей!..
* * *
Однажды утром, выходя в караул, он заметил какой-то блестящий предмет, лежащий сверху на распорке, где «колючка» держится. Подошел, посмотрел: золотая брошь. Сразу понял, что золотая. Тяжелая, огромная, в ладонь еле умещается. Птицы, звери, растения какие-то, деревья — все так хитро и красиво переплетено… Ма́стерская работа. Наверняка царских еще времен, до революции. Поскольку, во-первых, там орел двухголовый с короной царской над деревьями парит как бы, а во-вторых — уж больно грязи много во всяких дырочках и впадинках, такой старой присохшей грязи, что Башнабаш целый час выковыривал ножом и все равно не выковырял. Это даже не грязь, а кровь скорее.
Откуда взялась брошь, гадать не приходилось. Карлики-уродцы, подземный народ, кто ж еще. Мира просят. После того как Башнабаш выставил самострелы и взрывпакеты на линии заграждения, они сунулись, ну буквально, раз-другой. Видно, решили, что в следующий набег некому будет трупы с поля боя тащить, потому угомонились. А сейчас хотят по-хорошему договориться — иной причины им оставлять здесь золотые украшения нет.
Башнабаш спрятал золотую брошку в сейф на КП, написал расписку, как положено: «Рядовой Башмакин И.В. получил во временное хранение брошку золотую со зверями и орнаментами и царскими орлами. Обязуюсь сдать вышестоящему командованию при первом случае возможности». Дата, подпись. Никакого особого волнения, кстати, при виде золота он не испытывал, как и подобает образцовому бойцу.
На следующее утро целый сектор «колючки» был украшен золотыми и серебряными цепочками, крестами, какими-то крендельками с камушками. Башнабаш все это аккуратно снял, описал, сдал на хранение. Он догадывался, что за ним наблюдают. Однако никаких действий в этой связи не предпринимал, никаких знаков, никаких особых жестов при этом не подавал. Он хотел выждать и посмотреть, что получится.
