Замигало табло «Пристегните ремни». Кондрашов проверил свой. Застегнут. И сумка убрана на полку, и кресло приведено в вертикальное положение. Хотя, на взгляд Лаврентия, особой разницы между разложенным и сложенным креслом не было. Ну откинулся на двадцать сантиметров, и что? Разве в таком положении можно спать?
Кондрашов давно не летал на чартерных самолетах, пользовался личным. А до тех пор, пока его не приобрел, покупал билеты в бизнес-класс, там все-таки комфортнее…
В этом «Боинге» бизнес-класс не предусматривался.
Прошло пятнадцать минут. Самолет сел. Пассажиры, насмотревшиеся американских фильмов, похлопали.
Лаврентий, ступив на трап, достал паспорт. В нем значились другие фамилия, имя, возраст. Фотография была его. Но на ней он запечатлен с накладной длинной челкой, скрывающей родимое пятно, и с запорожскими усами. Паспорт был искусно подделан. Настолько, что в индийском консульстве не вызвал подозрений. А как бы иначе Лаврентию дали визу?
Кондрашов имел таких два. На разные фамилии. А банковских «заначек» у него было и того больше. Лаврентий всегда боялся, что дар превращать в золото все, к чему он прикасается, покинет его. На этот случай, как запасливая белочка, он наделал запасов. И паспортов. Уже на другой случай. В жизни ведь всякое бывает…
Сейчас один из них пригодился. С открытой индийской визой.
Кондрашов посмотрел на часы. С того момента, как он выпустил нервно-паралитический газ, прошло одиннадцать часов. Саврасов с Седаковым уже оклемались и связались с полицией. Лаврентия Кондрашова ищут…
Только какое ему, Семену Ракову, до этого дело?
Через полтора-два часа он будет на севере Гоа, в деревеньке Бага. Ему понравились рассказы Козловского о тех местах. Как он там говорил? «Когда от сытой, благополучной жизни тебя мутит, устрой себе встряску. Но такую, чтоб до кишок пробрало! Измени жизнь. В корне. И ты поймешь, как она хороша. Я вот понял. В деревеньке Бага, что на севере Гоа».
Лаврентий-Семен туда и направился.
Взял такси. Договорился о цене. Водитель потребовал пятьдесят долларов. Лаврентий согласился заплатить тридцать. Слышал, что в Индии принято торговаться.
Поехали.
Козловский вытащил кошелек, пересчитал наличность. Две тысячи баксов. Купюры все сотенные. Ни одного полтинника. И как расплачиваться? Сдачи ведь не дождешься.
– Эй, друг, – обратился он к таксисту. – По-русски понимаешь?
– Мало-мало.
– Обменник мне нужен. Ченжик. Понимаешь?
Тот кивнул. Понял то есть. И поднял руку с растопыренными пальцами.
– Пять минут?
Индиец снова кинул.
– О’кей!
Они свернули куда-то. Лаврентий сначала следил за дорогой, потом перестал. Все равно за окном одно и то же: пыльные деревья, убогие домишки, мусор на обочине, да не как в России – одинокие пластиковые бутылки, обертки, пакеты из закусочных, – а горы всего, начиная с той же мелкой тары и заканчивая мешками с гнильем.
Машина остановилась.
– Приехали? – спросил Лаврентий. – Финиш?
– Финиш, финиш, – подтвердил таксист.
Они вышли из машины вместе. Лаврентий решил, что таксист собирается его проводить до обменника, но…
Едва он сделал шаг вперед, как почувствовал страшный удар по голове.
Лаврентий рухнул на кучу вонючего придорожного мусора. Глаза его закрылись. Но перед тем как сознание ускользнуло, Лаврентий-Семен почувствовал чужие руки на своем бедре. Это таксист нащупал и вытащил кошелек. Для него две тысячи зеленых были целым состоянием!
Эпилог
Виктор Саврасов и Андрей Седаков пришли в себя через четыре часа после того, как, надышавшись газа, отключились. Сразу же связались с полицией. Лаврентия Кондрашова объявили в розыск. Но тот как в воду канул.
Андрей Седаков вместе с Нелли отыскали вдову Козловского. Узнав о смерти мужа, Сагитта вернулась в родную деревню, обрила голову, раздала нарядные одежды и заперлась дома. Решила, что боги наказывают ее за отказ от веры предков. И она, Сагитта, проклятая ими, загнала мужа в могилу.
Наследство она так и не получила. Нужна была генетическая экспертиза ребенка, но Сагитта сгинула до того, как родила. Спустя четыре месяца на свет появился мальчик. Его назвали Раджем. Молодая мама была на седьмом небе от счастья. Родить мальчика – все равно что очистить карму. Так как работать Сагитта не могла, семья жила на те деньги, которые выручала за продажу украшений, подаренных покойным мужем. И только корону, ту самую, золотую с камнями, Сагитта оставила себе.
Самуил Штайман развелся с женой до того, как обанкротился. Гала вскоре нашла себе нового мужа-миллионера, английского лорда, а Самик вернулся ко второй супруге. Вместе они открыли гостиницу на Мальорке. Единственное, что ему удалось сохранить, так это дом там. Его-то и переделали в отель.
В жизни Марика мало что изменилось. Он остался удачливым бизнесменом и хорошим семьянином. Вот только лучшего друга лишился. Но это ведь не смертельно, правда?
Седаков с Нелли вернулись к тем отношениям, которые поддерживали многие годы. Ни он, ни она не вспоминали о том, что произошло между ними в пустой квартире на белом ковре… По крайней мере, вслух.
Виктор Саврасов дал Ванечке свою фамилию. С Аланой он расстался. Но на Ксении не женился. Однако они часто видятся. Виктор уже не любил Незнакомку, но еще не полюбил Ксению. Однако он этого не исключал.
В далекой Индии в деревеньке на севере Гоа под названием Бага появился дурачок. Откуда он взялся, никто не знает. Но это совершенно точно не индиец. Белокожий, светлоглазый человек с родимым пятном в форме креста на лбу, он явно прибыл откуда-то издалека. Дурачок не имел документов, не помнил, как его зовут, не знал, откуда приехал. Он вообще связно не говорил. Только лепетал что-то. Родился ли он таким или стал после тяжелого удара по голове (на нем багровел страшный шрам), можно только гадать. Но никому нет до него дела. Все проходят мимо ненормального, и лишь некоторые кидают ему в грязную ладонь мелочь. Дурачок улыбается им благодарно. Как будто для счастья ему достаточно этих жалких монет.
