– Эрик, Эрик, что с тобой? Вставай, Эрик…
– А как ты думаешь, что с ним? – как сквозь вату
услышала я голос своего интеллигентного мучителя. – И считай, что ему повезло.
Ты так легко не отделаешься. Так что готовься к худшему.
Боже мой, только теперь я поняла, чего мне так не хватало,
чего я хотела все это время – легкой смерти, с аккуратной дыркой в яблочке
мозга. Точно такой же, которая торчала сейчас во впалом смуглом виске Эрика. Я
коснулась ее, пытаясь стереть, пытаясь вернуть виску его первозданную чистоту.
Ничего не получается, ничего нельзя вернуть…
– По-моему, наша девонька взволнована? – ни к кому не
обращаясь, сказал человек в очках. – Кто бы мог подумать, что вид мертвого тела
повергнет ее в такое уныние… А как же насчет бедолаги-банкира, которого вы
подстрелили как куропатку? Тоже рефлексировала у трупа? Забирайте ее, ребята.
Пора сматываться…
Он произнес это деловитым тоном, но так и не сдвинулся с
места, а взял со стола недопитую бутылку водки и плеснул ее в рюмку.
– Твоя? – спросил он.
– Что? – не поняла я.
– Рюмка – твоя или покойника? Мне-то его мыслишки не
нужны, а вот в твоей голове не мешало бы покопаться…
– Я никуда не пойду, – с тихим отчаянием сказала я, все
еще не отнимая ладони от холодеющего виска Эрика.
– Неужели останешься с трупом до приезда доблестных
органов? Или будешь наблюдать, как он разлагается, этот твой герой-любовник?..
Твое здоровье, в следующей жизни оно может тебе пригодиться.
– Я никуда не пойду.
Мужчина ничем не выявил нетерпения, он аккуратно достал из
кармана кусочек мягкой ткани, снял очки и протер их.
Этого оказалось достаточно.
Телохранители сгребли меня и завернули в шубу. Ту самую,
которую я вытянула из пакета на заднем сиденье машины. Ту самую, в которой была
Анна… Мужчина, не закусывая, выпил водку, плеснул ее остатки на тело Эрика и
обратился к одному из спутников:
» – Дай-ка пушку, Витек.
Парень, который накинул на меня шубу, молча достал
внушительных размеров пистолет и так же молча протянул его своему боссу.
Тот поднялся с кресла и, расставив ноги, стал над трупом
Эрика.
– Запачкаешься, Илья, – с сомнением сказал владелец
пистолета. – Нужно бы отойти…
Илья, Илья… Это имя упоминал Эрик. И моя послушная, как
дрессированный тюлень, память тотчас же подсказала фамилию – Авраменко. Илья
Авраменко, владелец казино…
– Заткнись, – процедил Илья. – Я знаю, что делаю.
Подведите ее сюда. Ближе.
Меня бесцеремонно подтолкнули к Илье и к трупу Эрика.
– Становись на колени, – приказал мне Илья. Его
бесцветный голос обрел силу, стал мускулистым и угрожающим. – Ближе к нему. Еще
ближе. Ну!..
Страх исчез. Я упала на колени и даже почувствовала
облегчение.
Симона де Бовуар. «Очень легкая смерть». Одна из множества
книг, которую читала медсестра Эллочка…
– А теперь смотри!
Я подняла голову и посмотрела на Илью. Его лицо завораживало
меня, очковая змея, да и только. Очковая змея с ничем не потревоженной прической
– волосок к волоску…
– Не на меня, на него! Смотри внимательно. Если
закроешь глаза, пристрелю, как собаку.
Но мне не нужно было ничего говорить – лицо Эрика было
совсем рядом; лицо, все части которого жили своей собственной, отличной друг от
друга жизнью. Теперь, в смерти, они наконец соединились, сложились в цельную
картину. И губы не выглядели такими бесстыжими – скорее обиженными, как у
Иисуса Христа в алтаре готического собора… И полоска белков еще не подернулась
мутной пеленой. Он был красив, он был красив по-настоящему: целомудренный
цыганский Христос с немецкой фамилией… И когда я наконец-то поняла всю его
красоту, раздался выстрел, разнесший эту прекрасную голову в клочья. Кусочки
лобных костей, измазанные тем, что еще совсем недавно было мозгом Эрика, – его
неуклюжим юмором, его воспоминаниями о черносливе и женщинах, которых он любил,
– впились в мое тело, как шипы тернового венца…
– Грязновато получилось, босс, – глухим голосом сказал
тот, кого Илья называл Витьком.
Это было последним, что я услышала, прежде чем потерять
сознание…
* * *
…Они ехали молча. Они ничем не выдавали своего присутствия.
Так что когда я пришла в себя, то даже не сообразила, где
нахожусь. Прихотливая память попыталась защитить меня – темный салон машины
может быть чем угодно. Сейчас ты снова заснешь, и окружающая тебя
действительность снова поменяется, примет более невинные очертания.
Но невинных очертаний не получилось – это была машина Ильи
или кого-то из его подельников. Я сразу же поняла это – сразу же, стоило только
посмотреть на аккуратную прическу этой очковой змеи, которая сидела на переднем
сиденье, рядом с водителем.
Рядом со мной расположился меланхолично-обстоятельный Витек.
Я ничем не выдала себя, больше всего мне хотелось оставаться
без сознания. И хотя бы еще некоторое время быть избавленной от ужаса вялых
полудопросов-полубесед, по сравнению с которыми все ухищрения капитана
Лапицкого казались детским лепетом. Но очковая змея, видимо, ловила ультразвук
и обладала фантастическим чутьем.
– Очухалась, – тихо сказала она.
– Да не похоже. – Сквозь плотно прикрытые веки я
почувствовала, что ко мне приблизились губы Витька, принеся с собой удушающий
запах маринованного чеснока, смешанный с жевательной резинкой. Витек все время
жевал жвачку, черт бы его побрал.
Маринованный чеснок… Видишь, Анна, какие кулинарные тонкости
подвластны твоей памяти…
– Очухалась, очухалась… Разве по дыханию не ощущаешь?
Ну-ка, растолкай ее, скоро приедем. Витек непочтительно ткнул меня в бок.
– Убери лапы, – с ненавистью прошептала я ему. – От
тебя воняет. Ненавижу этот запах.
– Я тоже его ненавижу, – засмеялся Илья коротким
дребезжащим смехом, – но считаю, что ценным сотрудникам нужно прощать маленькие
слабости. Это же твой тезис, Анна!
– Я не Анна. Я не знаю, о ком вы говорите, – мне вдруг
пришла в голову спасительная мысль отказаться от своей вновь приобретенной
личины. У меня нет ничего общего со своей прошлой внешностью, они не могут
этого не видеть. – Судя по всему, вы ищете какую-то Анну. Но я не имею ничего
общего с ней. Я даже не похожа на нее…
– А кто здесь хоть слово сказал о похожести? – Очковая
змея повернулась ко мне и пронзила своими холодными глазами.
Прокол, действительно прокол. Зачем я вообще упомянула о
каком-то внешнем сходстве с какой-то Анной? Но теперь нужно было идти до конца.
– Я не Анна, – упрямо повторила я.
